Враг моего сердца - Елена Счастная (2018)

Леден постоял ещё один, оперевшись локтями на ограду ристалища и опустив голову низко. Капал со лба пот. Приятной тяжестью лежал в ладони топор, который только что со свистом разрезал воздух — и попадись кто ему на пути — зарубил бы насмерть с одного удара. И так тяжко в груди было, муторно, словно туман какой перетекал. До сих пор видел он, как ложится рука Чаяна на талию Елицы, как скользит чуть вверх по спине, и как брат смотрит на княжну — как никогда ни на одну девицу не смотрел. Даже на жену свою, что после в родах умерла. Уж это Леден знал. Рукоять топора выскользнула из влажной ладони и тот с глухим ударом упал в притоптанный песок.

— Устал? — раздался тихий голос в стороне, из чистой, словно ночное озеро, темноты двора.

Он поднял голову, смахивая со лба липкие пряди. Вышемила подошла, протянула ковш полный воды из колодца. На плече её висел белоснежный рушник, бросая бледные отражения в её глаза.

— Не устал, — Леден напился вдоволь, досадуя, что злого огня внутри не может унять даже родниковая вода.

После умылся под внимательным и ласковым взором Вышемилы. Боярышня уходить не торопилась, как и говорить о том, зачем пришла. Ведь не просто так на ристалищах появилась — не мимо проходила явно. Но обиды за то, что вчера он к ней так и не пришёл, девушка пока не выказывала, ни о чём не спрашивала. Стало чуть легче, словно вместе с потом вышла и часть муторных мыслей. Леден потянулся было за рубахой, что висела на ограде, да боярышня успела быстрее её схватить.

— Не чуди, — Леден улыбнулся сдержанно. — Дай.

Вознамерился забрать, да девушка одёжу за спину спрятала, плутовато улыбаясь. Конечно, можно и так дойти — дело невеликое — но Леден замер с поднятой рукой, глядя сверху вниз на Вышемилу. Она смотрела на него так смело, как ещё ни разу не доводилось видеть. И ждала, явственно, напряжённо. Он будто бы слышал, как бьются невысказанные слова в её груди, режут горло — да робость берёт большая. Хоть уже на многое решилась. Да только зря пришла в этот самый миг, как Ледена мучило столь явное смятение — до худого дойти может.

— Поцелуй меня, — шепнула девушка. — Поцелуй, Ледок.

Он обвёл взглядом её ладное личико, совсем юное, почти детское, но обещающее скоро расцвести полной женской красотой, что и Зимаву затмит. Очнулся только когда почувствовал, как под ладонью оказался её стан тонкий, как прижалась она к нему тут же, роняя рубаху на землю. Скользнуло её дыхание по шее. Дрогнули ресницы.

— Не нужно, Мила, — попытался вразумить её Леден, да больше, кажется, себя самого.

— Знаю, что другие говорят. Но всё равно мне. Знаю, что не такой ты, как в кривотолках людских. С тобой хочу быть, — тряхнула девушка головой упрямо. — Ты не понимаешь, каково мне. Как будто до сих пор в том лесу в траве лежу. Каждую ночь… Покажи мне, прошу. Как должно быть. Как…

Он не дал договорить ей: прижался к тёплым губам, раскрыл их неспешно. Словно две лозы, обвили руки Вышемилы его шею, пронизали волосы ласковые пальчики. Леден обхватил её талию руками, подтолкнул чуть — и прижал к толстой опоре навеса. Смял легонько небольшую острую грудь сквозь рубаху, огладил ладонью медленно, ощущая, как перекатывается по ней твёрдая бусина соска. Треснуло пламя единственного факела за спиной — да чуть притухло, словно скрыть хотело, что сейчас под взором Огня Сварожича деется.

Всё шире разрасталось внутри нетерпение, горячее, плавящее.

— Не удержусь, Мила, — шепнул Леден прерывисто, комкая в кулаке её подол.

Да боярышня только теснее к нему прильнула, потёрлась бедром о его теснящую штаны плоть.

— А я того и не боюсь, — запрокинула голову, упираясь затылком в оструганное бревно опоры.