Производились попытки выяснить личности агентов из «Красного септета», предпринятые по личному поручению Сталина Павлом Анатольевичем Судоплатовым, успешно руководившим ликвидацией Троцкого за год до начала войны с Германией и теперь назначенным начальником Особой группы разведывательного управления НКВД. Судоплатов через свою обширную зарубежную агентурную сеть развернул настоящее шпионское следствие, но все попытки выйти на фигурантов из «Красного септета» ни к чему не приводили, заходя каждый раз в тупик.

Создавалось впечатление, что, либо организация невероятно законспирирована, либо ее просто не существует, а просто кто-то один, каким-то невероятным образом, владеющий подобными сверхважными сведениями, предоставляет их в РОШ Балтийского флота через неких подставных лиц. Проблема определения источника столь секретных сведений заключалась еще и в том, что данными подобного масштаба, касающимися не каких-то отдельных подразделений, а, в целом, всей немецкой военной машины, мог располагать только один из главных руководителей Третьего Рейха.

И опытный Судоплатов ломал голову, кто же из немецких руководителей столь внезапно решил переметнуться на сторону Советского Союза, и что подвигло его на такой шаг, не только на настоящее предательство своей страны, но и на нанесение ей неприемлемого ущерба? Кто мог быть настолько обижен на фюрера? Возможно, всему виной являлись какие-то личные мотивы?

И тут Судоплатову пришла шальная мысль, а что, если тут замешан еврейский вопрос? Это, само по себе, выглядело довольно правдоподобным. Не все военные руководители Третьего Рейха безропотно соглашались с политикой Гитлера в отношении евреев. Например, Судоплатов выяснил, что командующий кригсмарине пожилой гросс-адмирал Эрих Редер защищает евреев в рядах флота.

Имел место случай, когда главнокомандующий кригсмарине даже поругался с Гитлером из-за какого-то отставного контр-адмирала Карла Кюленталя с еврейскими корнями, не давая поражать его в правах. И, в итоге, гросс-адмирал отстоял перед фюрером неприкосновенность не только личностей самого отставника и его еврейской супруги, но и собственности всей этой еврейской семьи, вытребовав у Гитлера специальный указ, чтобы спасти от сокращений даже контр-адмиральскую пенсию. Редер лично составил и подал докладную записку фюреру о предоставлении Кюленталю и его семье особого статуса. Отчего Гитлер впал в бешенство и, разорвав бумагу, кричал, чтобы Редер не смел вмешиваться в такие важные темы внутренней политики Германии, как «еврейский вопрос». Редер молча выслушал тирады фюрера, но, на очередном совещании снова предоставил ему на подпись ту же бумагу. И она снова полетела в корзину. И так продолжалось до того, пока бумага не была подписана.

Эрих Редер был человеком упорным, умеющим настоять на своем. Хотя, после этого события отношения между Редером и Гитлером серьезно пострадали, гросс-адмирал продолжал поддерживать евреев, имеющих отношение к кригсмарине. Еще гросс-адмирал пытался оградить флот от партийного влияния и настаивал на неприкосновенности офицеров кригсмарине со стороны гестапо. И в флотских кругах об этих особенностях главнокомандующего все знали. Получалось, что с точки зрения национал-социалистической партии, Редер явно занимал конфронтационную позицию.

Возможно, это было мотивом. Тем более, что Эрих Редер тоже моряк, а потому делалась понятной и передача сведений советской стороне именно через военно-морскую разведку. Или, все-таки, за передачей сверхсекретных сведений стоял сам начальник «Абвера» адмирал Вильгельм Канарис, соратник Редера? Или, быть может, они оба? Этот вопрос еще предстояло прояснить, но Судоплатов почему-то уверовал, что именно адмиральский след в предоставленных разведывательных данных наиболее вероятный.