Я не стал рассказывать, как Сисси просила Рука эякулировать в чашку, чтобы она могла начинить себя его семенем.

– Ох ты!

– Вот тебе и ох ты. Теперь ты видишь, насколько пристрастно судишь о Куини, поверив клевете?

Мать стиснула мою руку.

– Прости меня! Я поступила как завзятая эгоистка.

Я тоже сжал ее руку.

– Каждому позволительно чуть-чуть побыть эгоистом.

– Я хотела для тебя как лучше, – тихо сказала она.

– Для меня нет никого лучше Куини. И теперь мне нужно ехать к моей девушке, потому что она уверена, что моя семья не желает ее принимать. Короче, я поехал разруливать ситуацию, – я поцеловал маму в лоб, распрямился и подмигнул Ханне уже на ходу: – Меня не ждите, ложитесь.

Глава 29

Достаточно хороша

Куини

Сегодняшний день очень напоминал шальные «русские горки» – то взлет, то отвесное падение, то «мертвая петля» – и закончился сокрушительной катастрофой.

Зрелище, когда Джессика тискала Кингстона, я бы сравнила с ударом наотмашь по лицу в усеянной кактусовыми иглами перчатке. Она – красавица блондинка, прямо живая Барби, только более реалистичных пропорций, а Кинг такой спокойный и красивый…

Со стороны они казались идеальной парой.

Но я, успев лучше узнать Кингстона, понимала, что он вовсе не образцовый бойскаут в поло и слаксах.

За последнюю неделю я много времени провела за компьютером, читая о Кинге в соцсетях. Он не из тех, кто вычеркивает из своей жизни людей, с которыми многое связано, поэтому я смогла проследить за развитием отношений юного Кингстона с Джессикой, эпизодически появлявшейся на фотографиях вплоть до середины прошлого сезона.

Я понимала, отчего мать Кингстона так старается их свести: очень красивая пара, просто заглядение… пока не приглядишься и не сравнишь снимки с Джессикой и наши, которые Кинг последнее время размещал в своих аккаунтах. Одно количество говорит само за себя.

Я видела, как они позируют вместе – привычно, но отчего-то формально, вроде правильно, но как-то принужденно, улыбаясь, но словно через силу. А вот наши фотографии, которыми буквально забита его лента (снимки заменили больше половины видео разминок и тренировок): улыбка Кингстона ярче и искреннее, поза более естественна, да и выражение лица во время дурацких селфи, когда Кинг старался смотреть на меня, а не в камеру, говорило само за себя. Несмотря на нашу непохожесть – а может, и благодаря ей, – мы подходим друг другу. Его влечет ко мне так же, как меня к нему.

Сейчас у его семьи обо мне не лучшее мнение, раз они начитались гадких сплетен. Но ведь общеизвестный факт, что шумиха вокруг крупицы истины на девяносто процентов состоит из вранья!

И теперь я пыталась подавить раздражение, досаду и даже ярость, потому что в Сиэтл приехала его бывшая (наверное, Джессика сейчас у него дома), и привезла ее не кто иная, как женщина, вырастившая Кинга как родного сына. Я не сержусь на Кингстона – он и сам оторопел от происходящего, но при виде их с Джессикой в кругу близких во главе с сияющей собственным светом мамашей, я отчетливо поняла – взаимопонимание отодвинулось на неопределенный срок. Останься я в баре, я бы не произвела хорошего первого впечатления. Или второго, если считать первым истерику таблоидов.

Тем более что меня подмывало сказать мамаше Кинга пару ласковых, что, согласитесь, не способствует.

Я нервно кружила по кухне, соображая, как же мне, черт побери, теперь поступить. Групповой чат со Стиви, Ви и Лейни разрывался от сообщений (девочки возмущались произошедшим не меньше моего, что меня очень поддержало).

Я вздрогнула от стука в дверь. В груди родилась надежда, но росток тут же увял и рассыпался в прах, когда в бунгало вошел папа.

– А, привет…

Папа нахмурился, заметив горку использованных носовых платков и мое состояние.

– Я не ожидал, что сегодня ты будешь дома.