Впечатленный молодым дарованием, он решил с девушкой пообщаться. Само собой, пригласив ее не приватно в свои покои, а на вполне приемлемой основе – трапезничать в ресторанчике. Да не наедине, а с мамой, дабы не было никаких неловких вопросов потом. В конце концов, он искал молодые таланты всюду и старался их по возможности стягивать в Россию. Вот и тут – подумал, что было бы неплохо. Можно было бы и делегировать, конечно. Но в этом случае у него было окно и полностью отсутствовали планы, так что он решил сам заняться этим вопросом…

– Тщеславие, без сомнения, мой самый любимый из грехов, – с особым удовольствием и мягкой, блуждающей улыбкой произнес Император, выслушав планы девушки. Местами ее перебивала и дополняла мама, но в целом она довольно ясно и четко озвучивала свой план пути «к вершине».

– Но почему? – удивилась Клео, немало смутившись.

– Потому что он грех лишь на первый взгляд. – И дальше Император развернул, ссылаясь на тезисы православного богослова Серафима Саровского, значение термина «нищие духом», как людей, которые никогда не останавливаются на достигнутом. – Таким образом, тщеславие и есть воплощение той нищеты духом, которое ведет в Царствие Небесное. На первый взгляд – грех, особенно в глазах примитивных людей. Но если подумать – одна из высших благодетелей.

– Очень необычная трактовка, – с интересом произнесла Клео.

– Святое Писание – это довольно архаичный текст. Для него и ему подобных книг характерно использование метафорических образов – кённингов в той или иной форме и степени. Во всяком случае, для европейской цивилизации, ибо они имеют место на всем ее просторе – от античной Греции до древних земель викингов. Иудея, где христианство и зародилось, хоть и относилась к Азии, но вполне была «в струе» Средиземноморской цивилизации, из которой Европа и выросла.

– Жаль, что на проповедях этого не рассказывают, – немного нахмурившись, заметила его мать. – Это любопытно.

– А зачем это делать? Если Святое Писание подавать прямо, в лоб, то духовный подвиг становится очень простым делом и доступным почти что каждому. Возьмите то же смирение тела. Как его воспринимают обычно? Правильно, как ограничение в питании и избегание излишне частого мытья. Просто? Вполне. На это способны многие, значит, каждый может почувствовать себя героем и сподвижником. А если это подавать правильно? Возникнут вопросы и варианты. Например, посмотрите на свою дочь. Чтобы хорошо танцевать, она много тренируется. Через боль и усталость, которые она превозмогает. Много тяжелого труда над совершенствованием собственного тела делают ее движения легкими. Это ли не настоящее смирение тела? Больше того – так она поступает изо дня в день. Из года в год. Долго и методично. Ибо сказано – по делам их узнаете. Как? Очень просто. Клео смиряет свое тело тренировками. Она алчет духа, не желая останавливаться на достигнутом, и находит его, порхая, подобно прекрасно бабочке, на сцене, что есть лучшее внешнее проявление божественной благодати.

– Вы думаете? – настороженно поинтересовалась мать.

– Убежден. Для сравнения возьмите какого-нибудь Жака. Он редко моется не потому, что подвижник, а потому, что лентяй и грязнуля. Он не вкушает скоромного в пост, что не мешает ему в эти дни обжираться постными блюдами. Из-за чего он жирный, как перекормленная свинья, и воняет, как потная скотина, едва передвигаясь с ужасной одышкой. Яблоня не рождает редьки, так и хорошие, богоугодные дела не рождают таких вот последствий. Но готов ли этот Жак каждый день тренироваться? Готов ли смирять свое тело ради стремления к совершенству? Не думаю. Он ленив, примитивен, банален. Для него это слишком просто. Ему такая проповедь не понравится. Ему хочется найти оправдание своим порокам. Как и многим другим.

– Ваше Императорское Величество, если вдруг вы захотите отречься от престола, то, думаю, из вас получился неплохой проповедник, – усмехнулась родительница Клеопатры.