– Гм… Действительно выглядит именно так.

– Верно. И мы не опровергаем слухи. Пусть их.

– Да?

– Что бы ты сейчас ни подумал, но мы все понимаем, что без тебя не удастся провести нужные королевству реформы. И наша договоренность о направлении к тебе людей на обучение остается в силе.

Князь кивнул.

– Да я как бы и не сомневался.

– Это хорошо, что не сомневался. Но ты же, надеюсь, понимаешь, что запереться навсегда в герцогстве тебе никто не позволит?

– Сколько?

Алазорский развел руками.

– Оставлю это на твое усмотрение. Тебе же самому надоест сидеть без дела. Сколько ты продержишься?

– До четырнадцатилетия Аливии точно.

– Гм… до совершеннолетия? Ну-ну. Ладно. Ты это… после этого приема задержись в столице денька на два на всякий случай, а потом можешь ехать к себе.

– На всякий случай?

– Вдруг понадобится твое мнение о переговорах? Оно у тебя бывает довольно неожиданным.

– М‐м‐м… ну если только денька на два… Эм-м‐м… а сейчас я могу уйти домой?

– Разбежался. Нет, если ты, конечно, хочешь нанести оскорбление королю – тогда вперед… Не хочешь? Правда? Сам бы подумал, как будет выглядеть ситуация, когда получивший золотую цепь за военные заслуги сбегает посреди приема, посвященного в том числе и ему.

– О…

– Вот-вот. А раз отдохнул от внимания публики, то давай возвращаться. Смиритесь, герцог, – рассмеялся Алазорский при виде лица князя. – Осталось немного…

…Домой князь буквально приполз и весь следующий день не покидал комнаты. Только принимал посланцев от Алазорского с извещением о начале переговоров. Ожидаемо начались. Кириен Леограз выдвинул требования о сохранении за Родезией контроля над перевалами, что по сути открывало дорогу ко вторжению в Локхер в любой момент, еще требовал… не просил, а именно требовал, передать какой-нибудь порт в Вертоне.

– Ничего, я быстро с него спесь собью, – закончил сообщение Алазорский.

Вечером заявился Лигур с известием, что все войска герцогства, которые еще оставались в столице, готовы к выступлению в любой момент.

– Я обещал Алазорскому еще на денек задержаться, – вздохнул князь. – Так что послезавтра с утра и выйдем.

Лигур понятливо кивнул и направился к выходу, но у двери задержался:

– Спасибо, милорд, я этого вам никогда не забуду. Вы вернули мое доброе имя…

– Ты и сам для этого постарался, так что давай не будем считать, кто кому больше чего должен. А работы у нас впереди еще много. Надо будет теперь и королевских офицеров обучать…

– Сделаем, ваша светлость, – улыбнулся Лигур. – И все-таки спасибо. Выражение лица Кириена я навсегда сохраню в своей памяти…

– А зачем его хранить в памяти? – усмехнулся Володя. – Вроде как на приеме я видел придворного художника, и он внимательно наблюдал за послом Родезии, – о том, что князь лично ему это посоветовал, умолчим, – так что если попросишь, он тебе изобразит его, причем со всеми подробностями. А портрет потом в кабинете повесишь и будешь вечерами за бокалом вина любоваться.

Похоже, Лигур воспринял эти слова серьезно, расплылся в улыбке и тут же выскочил из комнаты, очевидно, разыскивать этого самого придворного художника.

Как вскоре выяснилось, именно так и было.

– Запросил, конечно, но за такое никаких денег не жалко, – сообщил вечером довольный Лигур. – Обещал все сделать в лучшем виде.

Князь как раз закончил читать очередное сообщение от Алазорского, в котором тот сообщал, что они выставили свои условия мира.