– Ваш интернат в прошлом, – продолжал Лакжи. – Лашнябы Верна отсюда не видать. На бойнях Ла-Виллет действует один за кон, и это закон лясникамов. Он очень прост. Лясникамы свободны! Лясникамы равны! Лясникамы не предают друг друга!

В толпе раздались восторженные возгласы. Лакжи спрыгнул с бочки и протянул руку. В ту же секунду из толпы вышла женщина и вручила ему увесистую кувалду. Два подмастерья прикрепили цепь к кольцу, висевшему в носу у быка, другой конец привязали к кольцу, впаянному в землю. Животному пришлось склонить голову. Либертэ сжалась.

– Не хочу на это смотреть, – прошептала она и отвернулась. Натанаэль посмотрел на нее с завистью. Ему очень хотелось последовать ее примеру, но Антонен крепко сжал ему руку.

– Один совет, дружище, – прошептал он, широко улыбаясь. – Постарайся не упасть в обморок и следи, чтобы тебя не вырвало. Нашим ребятам такое не понравится.

Натанаэля немедленно затошнило. Лясникамы – все как один – топнули ногой. Еще раз, еще, еще и еще. Они во все глаза смотрели на Лакжи. Тот поплевал на ладони и схватился за рукоятку кувалды.

Натанаэль не успел отвести глаза. Кувалда очертила полукружие, блеснула в свете пламени и с чудовищным треском опустилась на голову животного, точно меж двух рогов. Бык вздрогнул и с высунутым языком упал на колени. На пару секунд он застыл, словно не мог решиться так быстро расстаться с жизнью. Затем медленно повалился набок.

Натанаэль был заворожен происходящим, он уже не мог отвести взгляд. Лакжи взял нож, высоко поднял его и одним сильным ударом вонзил в горло животного. Хлынула кровь. Подмастерья быстро подставили ведро. При свете огня Натанаэлю показалось, что из горла убитого быка текут чернила.

– Добро пожаловать в город крови! – закричал Лакжи.

– Ура! – взревела толпа.

Не успев понять, что происходит, Натанаэль вдруг почувствовал, что его с силой толкают вперед. Чьи-то руки схватили его за плечи и с силой опустили в ведро с кровью. Теплая липкая жидкость мгновенно залила ему уши, нос и рот. Натанаэль дернулся, но его крепко держали. Через пару секунд его поставили на ноги. Раздались аплодисменты, мальчишку хлопали по спине, поздравляли и называли «латаэльнок». Еле держась на ногах и борясь с тошнотой, Натанаэль постарался стереть кровь, которая текла у него по лицу и шее. Всё вокруг было красным: и пламя огня, и ту ша мертвого быка. Кто-то протянул ему стакан.

– Пей! Пей! Пей! – взревели лясникамы, окружавшие его со всех сторон.

Натанаэль подчинился.

Ощутив во рту вкус железа и алкоголя – кровь смешали с крепленым вином, – он понял, что никогда не сможет проглотить эту отвратительную теплую бурду. И его совершенно точно вырвет, прямо сейчас. Тут в его поле зрения попала Кармина. Слова Антонена пронеслись у него в памяти. Ценой нечеловеческих усилий Натанаэль сглотнул. В награду на него обрушился град аплодисментов.

– Ягненок, теперь ты наш! – взревел мэтр Нож.

Оглушенный и обессиленный, Натанаэль вытер губы и встретился взглядом с чернокожей лясникамкой. Она смотрела на него так же строго и холодно. Похоже, ему придется как следует потрудиться, чтобы Кармина признала его своим.

– Пойдем танцевать! – девушка в цыганском наряде схватила Натанаэля за руку и потащила к играющему оркестру.

Торжество продолжалось. Веселились все, кроме Либертэ. Она отошла в сторону – языческие празднества ее совершенно не радовали.

Девушка подошла к огромному фонтану, мирно журчащему во дворе. Настоящий оазис жизни рядом с капищем смерти. Каменные львы, сидевшие вокруг фонтана, были украшены цветами. Рядом стояли свечки, дрожащие огоньки отражались в воде. В прошлый раз она была здесь вместе с Синабром. Было так жарко, что Либертэ решила снять ботинки и опустить ноги в воду. Подняв голову, она увидела, что к ней приближается чья-то тень. Вокруг никого не было. А что, если это Кровавый брат? Либертэ вскочила, поскользнулась и чуть не свалилась в фонтан.