Начинается погоня, во время которой чувствуется сильное напряжение, острая динамика. Все психические процессы направлены на разделение, но сила и мощь замещающего ребенка настолько велики, что ведьма, прогрызая скалы и дубы, прорывается к Солнцу. И тут мы видим, казалось бы, странный разворот в сказке: «Ведьма стала просить, чтоб ей выдали брата головою; Солнцева сестра ее не послушала и не выдала. Тогда говорит ведьма: Пусть Иван-царевич идет со мной на весы, кто кого перевесит! Если я перевешу — так я его съем, а если он перевесит — пусть меня убьет». Разговор Эго с Самостью. «Выдать головою» — с одной стороны, если буквально, то все понятно, отдать живым. Но, как сказала одна из участниц семинара по сказке: «Выдать головою — это родить! Ведь дети обычно рождаются вперед головою»… Это невозможно — и Солнцева сестра отказывает ведьме. И вот здесь происходит очень важное — Эго готово рискнуть всем ради того, чтобы эта история закончилась. Съесть — стать Иваном, не съесть — пусть он убьет. Другого пути Эго замещающего ребенка не видит. Но выход есть. Взвеситься, кто кого перевесит, выяснить, кто тяжелее: реальная ведьма или призрачный Иван? Ответ очевиден. Но не для ведьмы, поскольку она не знает, кто живой, у нее нет уверенности в этом. Для этого нужны весы. И это тот вариант, с которым абсолютно согласна Самость.

Весы. Этот символ навевает много ассоциаций, но главная — это, наверное, весы из египетской мифологии. Весы, на которых Осирис взвешивает душу умершего и принимает решение, куда ей двигаться дальше — в свет или забвение. Здесь очень похожий мотив, но в качестве испытания для того, кто тяжелее, для определения того, кто живой, выступает сама жизнь. Ведьма-змея остается на земле. Одна. И это ее возможность найти себя, начать свою жизнь. Она получает право жить так же, как ее брат получает право умереть.

«То, что находится в равновесии — верно, то, что нарушает равновесие, — неверно. Но если равновесие обретено, тогда то, что сохраняет его, неверно, а то, что нарушает — верно. Равновесие — это одновременно жизнь и смерть. Для завершения жизни необходим противовес смерти. Если я принимаю смерть, мое дерево зеленеет, потому что умирание усиливает жизнь. Если я погружаюсь в смерть, окутывающую мир, распускаются почки на моем дереве. Как наша жизнь нуждается в смерти!» (Jung, 2009, р. 274).

В конце сказки ведьма обретает довесок к своему безымянному имени, помимо ведьмы, она теперь еще и змея. Это одно из самых противоречивых существ во всем фольклоре. Змея и злая, и добрая, и мудрая, и глупая (при желании ее возможно обмануть), и слабая, и могущественная, и пр., и пр.

Но это то, чему нужно учиться нашей ведьме. А сейчас ей предстоит погрузиться в глубоко депрессивное осмысливание собственной жизни, в котором она будет по крупицам собирать свое, отделяя от родительских ожиданий и своих попыток их воплотить.

Сновидение клиентки: Я с кем-то пошла в парк гулять и оказалась в болоте. Осень. Вода черная, сверху покрыта желтыми листьями размера березовых или осиновых. В этой воде стоят деревья (как в весенний паводок).

Я лежу на спине на поверхности и не тону. Я размышляю о том, что там достаточно глубоко и я лежу не на дне. И думаю, что, наверное, подомной труп. Что он, видимо, в одежде, раз я не чувствую тела. И это не так противно, то есть раз так, то я могу лежать и дальше, а если его не будет — мне не на что будет опираться, и смогу ли я держаться на поверхности?

Я правой рукой, обратной стороной ладони, дотрагиваюсь до чего-то гладкого, скользкого и твердого, но не тела. И холодного. Меня это пугает.

Я вижу справа от себя дерево. И думаю, что, должно быть, это был ствол, что в воде он стал без коры.

Но то, на чем я лежу, начинает двигаться, и я оказываюсь по горло в воде. Я барахтаюсь, мне тяжело плыть. Я пытаюсь плыть по направлению к тем, с кем мы тут оказались. Они все время тоже были на поверхности, возможно, в лодке. Или как я. Но им все нравилось.