– Ладно, ладно, – примиряюще улыбнулся мой учитель. – До тебя было четверо. Первый пытался меня обокрасть, второй показал себя блистательным трусом, третьего не устроили ежедневные побои Шарля, четвёртый… ох… Его звали Джонни, он погиб при расследовании одного запутанного дела в лондонской канализации. Я был уверен, что впредь никогда больше не возьму себе помощника.

– Но взяли меня…

– Возможно, это была ошибка. – Лис встал, потянулся, с хрустом повертев головой направо-налево. – Нам пора. Все остальные вопросы перенесём на завтра. А лучше на когда-нибудь. Оно ведь тоже рано или поздно наступит.

– Вы уверены, сэр?

– Нет, – абсолютно честно ответил он. – Я мало в чём уверен, но мне кажется, что если судьба даёт мне шанс защитить одного мальчика, раз уж я потерял другого, то это… это… если не выдернет гвоздь из моего сердца, то хотя бы… к чёрту!

– К чёрту, – согласился я, послушно вставая. – Мы отправляемся в порт?

– Да, мой мальчик. Забери у Шарля посылку из аптеки, ещё раз проверь всё, что у тебя с собой. Фрэнсис должен быть с минуты на минуту.

Когда мы вышли из дома, дождь уже прекратился, но мокрые улицы Лондона блестели свежими лужами, отражающими уличные фонари и лунный свет. Дончак ждал нас в проулке, появившись практически сразу же, стоило нам шагнуть за порог.

На этот раз я первым от души приветствовал рыжего кебмена и безоговорочно согласился на что-нибудь героическое, походное, вдохновляющее к подвигам. Если бы я знал, чего прошу…

Чёрный ворон, друг ты мой залётный,

Ой, где ж летал так далеко?

Ты принёс мне, а ты чёрный ворон,

Руку белую с кольцом.

Ой, да по колечку я узнала,

Чья, ох да чья у ворона рука,

А то рука, рука маво да милова.

Знать, убит он на войне-е…

Поверьте, вот это было последнее, что бы я хотел слышать, отправляясь на задание со своим авантюрным наставником, который вечно во что-нибудь меня втравляет. Причём при полном моём согласии! Но всё равно это же не повод грузить нас такими вот бодрящими песнями на ночь.

На мгновение мне вдруг вновь захотелось отправиться в свою захудалую дыру, сдавшись под диктат бабушки, но свойственная всем британцам высокомерная гордость, толкающая нас с головой во всевозможные приключения – от участия в кровавых войнах с ближайшими соседями до завоевания дальних колоний, – взяла верх. Я выдохнул, отрешился от того, чем наполняли мои уши, и, огромным усилием воли не выпрыгнув из кеба на ходу, позволил довести себя до портового квартала.

– Вылезай, Лисицын, да хлопчика не потеряй. Дюже он у тебя на жеребёнка кудрявого похож. Как сердце щемит, словно через него родной Дон вижу. Погубишь ить ты мальчонку, нутром чую.

– Не каркай, – хмыкнул мой учитель, хотя лично у меня похолодело между лопатками. – Всё одно с собой не возьму!

– Чего ж так? Обижаете, станичники. – Рыжий жеребец спрыгнул на мостовую, демонстрируя солидные копыта.

– Сэр, он мне нравится, возьмём его собой?

– У меня не конюшня, – обрезал Лис.

– А по сопатке?!

В общем, я крайне вовремя успел встать между двумя рыжими забияками. Учитывая, как искрили глаза месье Ренара, вечерок и вправду ожидался быть интересным.

– Джентльмены, не угодно ли вам примириться? – вовремя вспомнил я подходящую фразу из Проспера Мериме. – Ну не смешно уже, ей-богу…

«Близкие к природе» буркнули что-то невразумительное, но хлопнулись лбами и разошлись. Кеб дал пары и скрылся в наползающем тумане. Голос Фрэнсиса донёсся, когда его самого уже не было видно:

– Если что, шумни, Лисицын. А будешь выкобениваться, нехай хлопчик шумнёт.

Лис мгновенно обернулся и, согнув локоть правой лапы, изобразил неприличный жест в туман.

– Сам такой! – незамедлительно донеслось в ответ.