След лисицы на камнях - Елена Михалкова (2018)

– Да не называйте вы его так! – в сердцах вмешался Бабкин. – Какой он, к черту Василий! Иван это! Иван Худяков.

Красильщиков пару секунд ошарашенно молчал, затем размашисто перекрестился.

– Святый Боже… Да вы что, мужики, ополоумели? Ему шестьдесят! Он старик!

Василий отпустил руку Нины Ивановны и выпрямился. Острый взгляд полоснул Илюшина и Сергея.

– Хороший ты человек, Михалыч, – вздохнул Бабкин.

– При чем здесь…

– И в тюрьму, должно быть, не попадал?

– Бог миловал…

– Ну, а его, – Сергей кивнул на бродягу, – не миловал. Сколько ты отсидел в общей сложности, Иван Степанович?

– Двадцать лет, – хрипло сказал Худяков и откашлялся.

– Вася! – вскрикнула Нина Ивановна.

– Перестань, мать. Видишь же, догадались. И Таньке я не позволю это все на себе тащить… ты чего удумала-то, Тань?

– Вы – Худяков? – недоверчиво переспросил Красильщиков. – Вам же не должно быть больше… сорок три? сорок пять?

Иван усмехнулся:

– Этот товарищ тебе все верно разъяснил. Никого не убивал, но двадцать годочков посиди-ка. До сих пор бы зону топтал, если бы сам себя не амнистировал.

– Вы, Нина Ивановна, гениальная женщина, – сказал Илюшин. – Где умный человек прячет лист? В лесу. Мне вот что хотелось у вас спросить: вы всю эту затею с подобранными бомжами затеяли, уже зная, что ваш сын в бегах? Никак не могу сопоставить даты, честно говоря…

Старуха покачала головой. Иван вырос и распрямился, она уменьшилась и постарела за эти несколько минут.

– Не знала, Макар. От души поступала, как сердце велело. А потом, когда Ванька появился, решила, что Божий знак, не иначе. Получилось так, будто я заранее к его побегу готовилась. И никто уже в Василии Ваню моего не увидал.

– Положи на видное место то, что хочешь спрятать. Вы и между собой безупречно все разыграли.

– Только с четками промахнулись, – буркнул Сергей.

Илюшин вопросительно посмотрел на него.

– Он пальцами шевелит специфически, – пояснил Бабкин, кивнув на мнимого бродягу. – Я поздно сообразил: так зэки тюремные четки перекидывают.

Макар кивнул.

– Я начал задумываться только недавно, – сказал он. – Отчего все называют Василия пьяницей и бездельником, когда он не пьет и постоянно помогает не одной, так другому? Это вы, Нина Ивановна, постоянно твердили, что держите его из милости. Он мог бы жить при вас годами. За все это время только два человека узнали его. Татьяна – потому что у нее профессиональный взгляд художника. Ее не обманула ни борода, ни то, что Иван выглядит на двадцать лет старше паспортного возраста. Она его узнала и притворялась, что не знакома. Но потом случилось пятнадцатое августа. Иван, как вы встретили Веру?

Худяков помолчал.

– Ночью, – сказал он наконец. – Гулял по дальнему концу деревни. Ни к какому Филимонову не заходил, чего мне у него делать… Непьющий он. Так, держал на всякий случай в уме, что есть хата и ключ от нее. Но хата у меня и своя имеется. Просто нравилось мне там… От людей подальше. А когда огонь издалека увидал, бросился обратно. Смотрю – женщина идет, качается. Я – к ней: думал, пьяная она, поддержать бы ее, чтоб не завалилась… А она на меня глаза вскинула, я и заорал как больной.

– Вы ее сразу узнали?

– Ее забудешь, как же!

– Она растолстела сильно…

Худяков пренебрежительно махнул рукой:

– Это все шелуха. Взгляд у нее тот же. Муху кусачую, лютую скрестить с бешеным волком – вот такой взгляд. Она, когда я вздрогнул, всмотрелась в меня пристальнее, и вдруг заулыбалась во весь рот. До ушей! Ба-а! – говорит. – Это ж наш Ванюша!

Иван покачал головой.