— Знаю, я не просто прогнал тебя — я тебя убил. Я убил ее. Я убил себя. Я позволил Хью издеваться над ни в чем не повинными детьми, на деньги которых мы покупали кокаин, машины и дома. А потом я узнал, что ты сел на тяжелую наркоту и больше не можешь играть, — Марк забрал из пальцев Криса недокуренную сигарету и сделал глубокую затяжку. — Тогда я выкупил «Королеву», чтобы ты мог выступать там, когда захочешь. Я хотел вернуть тебе хотя бы часть своего долга.

— Ты купил «Королеву» для меня? — Крис поднял на него взгляд.

Марк только коротко кивнул. Мой мозг силился осознать реальность происходящего, но вместо этого цеплялся лишь за исчезнувший из речи Марка звук «th» — как на твоих старых видео, он больше не изображал высокопарный акцент. Снова дом с красной дверью, разрисованные стены, чечетка и стихи на салфетках. Это снова были те самые Марк и Крис.

— Значит, ты страдал? — Макконнелл тряхнул головой.

— Ты даже не представляешь! — Марк подошел к Макконнеллу, обнял его и крепко держал, пока тот не расслабил плечи и не уронил голову ему на плечо. — Прости меня. Та ночь была самой большой ошибкой в моей жизни. И теперь мне придется за все заплатить. Но главное для меня — твое прощение. Я пойду к копам, я во всем признаюсь, Крис. Только скажи, что я должен сделать, чтобы искупить вину перед тобой?

— Сыграть со мной на Пирамиде? — Крис усмехнулся. — Марк, это невозможно. Я люблю тебя, но вряд ли смогу простить.

Он мастер ставить нереальные условия, подумала я.

Внезапно дверь в гримерку открылась. На пороге стоял Хью, держа в руках ключ. Второй раз один и тот же трюк, только и подумала я. Увидев нас, он повернул защелку замка. Глаза у него блестели, он без конца облизывал губы.

— Вот так сцена! Что у нас тут, воссоединение оригинального состава? Или вечер встреч? Крис, отличная жилетка! — Хью указал на форму охранника. — Я смотрю, ты наконец нашел свое место в жизни. О, вы, кажется, разговаривали. Простите, если прервал…

В эту секунду Крис вышел из ступора и ударил Хью в лицо, так что тот повалился на пол.

— Крис, — вновь обратился к Макконнеллу Марк. — Мне уже действительно все равно. Я готов на все. Хочешь, пойдем на сцену прямо сейчас. Нас там все ждут. Ждут тебя. Истина все равно уже вышла наружу, и наказания не избежать никому. Этот ублюдок пойдет в тюрьму за растление девочек, я — за убийство. Все кончено. Пошли, давай сыграем, это наш последний шанс. Только ты и я, как мы всегда мечтали.

На несколько секунд в комнате повисло молчание.

— Не будь идиотом, — прохрипел Хью из угла. Никто и не заметил, как он пришел в себя и сел, вытянув ноги и потирая челюсть. — Марк, мы с тобой боги. Да об этой истории вообще не стоит волноваться. Какие у них доказательства? Думаешь, кто‐то будет перекапывать все кемпинги Гластонбери в поисках костей какой‐то девчонки, основываясь лишь на словах другой девчонки? Только если ты признаешься сам! Я буду все отрицать, Марк. Да и кто на нас заявит? Она? — Он с ухмылкой указал на меня пальцем. — Да она просто очередная чокнутая фанатка, которая преследует нас. Смотри: она оскорбляла тебя на автограф-сессии, потом бежала за мной по улице, чему есть свидетельство — фото в газете. Она вломилась в дом Бена и даже, судя по всему, от безысходности трахалась с тобой, Макконнелл. Ее слова не значат ровным счетом ничего. А когда она поймет, что ты тоже сядешь в тюрьму как соучастник, Кристофер, она, скорее всего, решит, что игра не стоит свеч. Ведь ты все знал и молчал, не так ли, Крис? Значит, ты шантажист и укрыватель. Так что, Марки, по сути, у них ничего нет на нас.

— Ты забыл про видео! — тихо сказал Риммер.

— А в сущности, что там такого на видео, если как следует задуматься? Напишем красивый пресс-релиз о пропавшей без вести возлюбленной, все обрыдаются и купят еще миллион копий альбома.

— Тупой ублюдок, ты еще не вкурил, что все кончено? — огрызнулся Крис.