Офис находится в нескольких минутах езды от нашего дома, в ветхом таунхаусе, недалеко от того места, где когда-то жила Гезала. В этом районе селятся многие недавно приехавшие мигранты, что делает его удобным для них и дешевым для нас. У каждого из нас свой кабинет (бывшие спальни), а офис Гезалы разместился в старой гостиной. В свои рабочие дни Гезала приносит нам еду, которую мы все вместе едим в гостиной. А еще она поставила там манеж – на те дни, когда ее младшая дочь не ходит в детский сад.

У Гезалы теперь пятеро детей. Хакем зарабатывает достаточно, так что ей больше не нужно работать, но она не только состоит в совете благотворительной организации Дианы, но и приходит помочь нам: переводит, помогает кандидатам почувствовать себя комфортнее, объясняет культурные различия. Это она обратилась к нам через несколько месяцев после смерти Дианы. Она слышала о бизнесе, который мы хотели начать, и знала, что Диана завещала значительные суммы на «фирмы и предприятия, которые совет сочтет полезными для целей благотворительности».

Наша фирма соответствует этим критериям.

Выйдя в коридор, я пожимаю руку очень высокому мужчине с черной, как жженое дерево, кожей.

– Мистер Джавид? – спрашиваю я.

– Миссис Гудвин?

– Рада знакомству. Зовите меня Люси.

– Тогда зовите меня Абдул.

Абдул улыбается ослепительной белозубой улыбкой. Если не считать того, что брюки на нем на несколько дюймов короче, чем следовало бы, он вполне презентабелен. В Южном Судане Абдул был проектным менеджером крупного строительного холдинга. В Австралию он прибыл четыре месяца назад и подрабатывал ночным уборщиком в местной больнице, пытаясь найти работу по специальности.

– Входите, Абдул. Мой партнер Олли присоединится к нам через минуту.

– Кто-то поминал меня всуе?

На пороге задней двери появляется Олли, одетый в рубашку и джинсы. Дни его блестящих облегающих костюмов давно прошли. Олли часто проводит собеседования по скайпу, так что его легко застать одетым с иголочки выше и в бог знает во что ниже пояса. Он много работает, даже больше, чем когда работал с Эймоном. Он всегда опаздывает, никогда не заканчивает бумажную работу, но он оживленнее, чем когда-либо. Он по много часов проводит с кандидатами, делая все возможное, чтобы подготовить их к собеседованию в компаниях.

На мне – бóльшая часть контактов и работы с организациями, я нахожу вакансии там, где их нет, и раскрываю глаза руководителям высшего звена в крупных организациях, заставляя их взять на работу кого-то, кто, возможно, не соответствует их идеалу.

«Просто пригласите на собеседование, – стало моим слоганом. – Всего одно собеседование».

Как правило, и одного собеседования хватает, чтобы наш клиент получил работу. Как и Олли, я живу ради этого. Как команда мы страстно увлечены мыслью, что каждый должен получить свой шанс. Мне нравится думать, что это мы унаследовали от Дианы и что она нами гордилась бы.

Вскоре после смерти Дианы фирма Олли и Эймона объявила себя банкротом. Эймон попал под следствие по делу о незаконном присвоении средств компании и был признан виновным в мошенничестве. Те деньги, которые Эймон у него украл, к Олли так и не вернулись, но мой муж получил некоторое удовлетворение от того, что Эймон провел полгода в тюрьме (и что юная подруга Эймона Белла бросила его ради культуриста; в последний раз, когда мы о них слышали, они вместе писали книгу рецептов для соблюдающих палеодиету).

Мы садимся за круглый стол, и Абдул рассказывает нам о своей жизни в Австралии. Он объясняет, какие трудности испытывает с поиском работы. Некоторые из них связаны с плохим знанием английского, и Олли тут же вмешивается, объясняя, что с этим мы ему поможем.

– Мы можем помочь тебе с чем угодно, – говорит он. – Уроки английского, межкультурные отношения, наставничество.