Я поймал себя на том, что последние сутки какая-то часть моего сознания (а именно та самая, которой я практически не пользовался с того дня, когда протопал на своих двоих от Голливуда до пляжа, где решил, что сценаристом больше быть не хочу) работает над историей произошедшего. Вспоминает факты, переписывает их заново, придумывает новый финал.

Наконец вчера, перед тем как я отправился спать, в моей голове созрела альтернативная версия событий, в которой вся ответственность за смерть трех человек ложилась исключительно на мои плечи, а о пещере Кинкейда не упоминалось вообще.

Я собирался ее записать и отправить Кену, с наказом выучить новый сценарий и проследить, чтобы остальные сделали то же самое.

Потому что все это было правдой. Если бы я не потащил всех нас в эту экспедицию, эти трое были бы сейчас живы. А остальные четверо не просыпались бы по утрам в страхе, что рано или поздно их постигнет кара – и не только Божья.

Наверное, есть люди, которым нечистая совесть не мешает радоваться жизни.

Но я к ним точно не принадлежу.

Я дошел до того места, где аллея поворачивает на пляж, и, вынув из пачки сигарету, присел на низкую стену лицом к океану. Было еще слишком рано и потому безлюдно. Я курил, задумчиво глядя на песок перед собой.

Через несколько минут к моим ногам упал какой-то предмет. Не сразу сообразив, что это такое, я наклонился и поднял его.

Цепочка с подвеской-анкхом. Последний раз я видел такую у Фезер, когда мы с Молли оставили ее тело в пещере.

Рядом со мной присел какой-то человек. Поворачиваться к нему я не стал, но отметил про себя, что он очень высокого роста. Незнакомец молчал.

– И что теперь? – спросил я.

– Не бойтесь, расправы не будет, – ответил он низким, мелодичным голосом. – По крайней мере, с нашей стороны.

– Почему?

– Мы не видим в этом смысла. В результате ваших действий месту был нанесен критический урон. Примите поздравления, мистер Мур. Вам удалось вывести из строя самое важное устройство на планете.

– Но Кен всего лишь разбил консоль в одном бассейне.

– Все начинается с большого бассейна. Он создает тех, кто очищает Землю, подготавливая ее к новому циклу. Выпустить только их – значит подписать планете смертный приговор. На данный момент все следы уничтожены. Вход мы запечатали.

– Кинкейд тоже пытался.

– На этот раз работа была сделана более тщательно.

– Но ведь есть и другие?

– Да. Внутри мы обнаружили помещение с чем-то наподобие карты. Вы там были?

– Возможно.

– Видели маркеры, указывающие на расположение таких же мест?

– Нет, – солгал я. – Ничего такого там не было.

– Я вам не верю.

Наконец я повернулся, чтобы взглянуть на своего собеседника. Да, он был высок, но не настолько, чтобы, увидев его на улице, люди тыкали в него пальцем. Лицо широкое, с крупными, но пропорциональными чертами. Уловить в нем что-то странное, не совсем человеческое, мог только я – потому что у меня была возможность хорошо рассмотреть лицо гиганта, который чуть не прикончил меня в той пещере. Но все остальные попросту решили бы, что перед ними баскетболист.

– Допустим, видели, – произнес я. – И что это меняет?

– Пока ничего. Я постараюсь выразиться так, чтобы вы меня поняли. Всегда дешевле не снимать фильм. А людей обычно лучше не убивать. Если только они не начинают говорить лишнее.

– И кто нам поверит?

– Никто. Но мы потратили очень много времени на то, чтобы наш секрет остался секретом. Ведь наша миссия состоит не только в том, чтобы отыскать, – но и в том, чтобы сохранить находку в тайне. Время для обновления еще не пришло. И этим процессом никогда не будет управлять один-единственный человек – ни женщина, ни мужчина. Это должно оставаться тайной. Так что постарайтесь.

– Не имею ничего против, – сказал я.