– У меня сейчас голова не работает. Я просто не могу ни о чем думать.

– Шок проходит не сразу, – мягко напомнил Чейз, – а ведь это произошло всего лишь прошлым вечером.

– Нужно заниматься похоронами, а мне даже не говорят, когда отдадут… – Эвелина поежилась. – Не понимаю, почему все так затягивается. Что еще нужно этим экспертам? Неужели они не видят, что случилось? Разве это не очевидно?

– Очевидное не всегда истинное, – вставила Кэсси.

Эвелина посмотрела на дочь:

– Что ты хочешь этим сказать?

В гостиную вернулся Филипп:

– Мама, звонит Лорн Тиббетс.

– Тиббетс? О господи… – Эвелина неуверенно поднялась. – Сейчас подойду.

– Ему нужно, чтобы ты приехала туда.

Она нахмурилась:

– Прямо сейчас? Это не может подождать?

– Почему бы тебе не съездить к нему сейчас? Рано или поздно это придется сделать.

Эвелина повернулась и посмотрела на Чейза:

– Одна я не смогу. Ты не съездишь со мной?

Куда нужно ехать и кто такой Лорн Тиббетс, об этом Чейз не имел ни малейшего понятия. С куда большим удовольствием он принял бы сейчас горячий душ, а потом как следует выспался. Но похоже, с этим придется подождать.

– Конечно. – Он неохотно встал и потянулся – усталость сковала спину, отложилась свинцом в руках и ногах.

Эвелина взяла со стола сумочку, достала ключи и передала их Чейзу:

– Боюсь, я не смогу сосредоточиться. Сядешь за руль?

Он кивнул:

– Куда мы едем?

Эвелина надела солнцезащитные очки, и припухлые глаза скрылись за темными стеклами. Чейз заметил, что руки у нее дрожат.

– В полицию.

Глава 2

Полицейский участок Шефердс-Айленд располагался в здании бывшего универсального магазина, поделенного за последние годы на несколько десятков крохотных офисов. В памяти Чейза сохранилось смутное впечатление о чем-то гораздо более внушительном, но, с другой стороны, последний раз он бывал здесь много лет назад, еще мальчишкой, непоседой и озорником, воспринимавшим полицейский участок как прямую и явную угрозу. В тот день, когда его притащили сюда за «причинение ущерба» цветнику миссис Гордимер – деянию совершенно неумышленному, – потолок казался выше, помещения просторнее, и каждая дверь – воротами, за которыми таится неведомый ужас.

Теперь Чейз видел это здание таким, каким оно и было на самом деле – старым, обшарпанным, усталым.

Лорн Тиббетс, шеф полиции, выглядел так, словно его вырастили специально, с учетом тесноты помещений. Если для полицейских существовали какие-то требования по росту, то он еле-еле дотягивал до обязательного нижнего уровня. Плотный, широкоплечий, Тиббетс прекрасно вписался в летнюю форму, дополненную добавлявшей росту шляпой, призванной, как заподозрил Чейз, скрывать лысину. В целом начальник полиции напоминал Наполеона в хаки.

Недостаток роста Тиббетс компенсировал любезностью и учтивостью. Проскользнув между теснящимися столами и каталожными ящиками, он приветствовал Эвелину с преувеличенной уважительностью, положенной женщине ее социального статуса.

– Миссис Тримейн! Прошу извинить за то, что вынужден пригласить вас сюда. – Он взял ее за руку, но утешающий жест только напугал Эвелину, которая нервно попятилась. – Ужасная ночь, да? Просто ужасная. Представляю, как нелегко вам пришлось.

Эвелина пожала плечами – то ли отвечая на вопрос, то ли пытаясь высвободить руку из цепких пальцев.

– Вам сейчас, конечно, трудно. Не хотел беспокоить сегодня, но вы же понимаете… Столько бумаг, столько отчетов, и все нужно заполнять. – Тиббетс бросил обманчиво рассеянный взгляд на Чейза. Похоже, островной Наполеон был вовсе не прост, и от его внимания не ускользало ничто.

– Это Чейз, – сказала Эвелина, разглаживая рукав, на котором пальцы Тиббетса оставили одной лишь ей заметный след. – Брат Ричарда. Приехал сегодня утром из Коннектикута.