Подарок водяного закачался на цепочке над столом. Ксения с радостным воплем бросилась к нему: «Но, как?»

— Иногда гадать на воде бывает очень полезно, — подмигнул ей Рэсидор.

Он аккуратно одел ей кулон на шею, поправил выбившуюся из прически непослушную прядку, о чем-то горестно вздохнул и окинул девушку полным сожаления взглядом. Внезапно по его лицу и одежде поплыли синие, фиолетовые отблески. Ксения в изумлении опустила глаза. Камень Хранителя ожил. Звезды внутри него заполнили все пространство, они переливались всеми оттенками синего: от нежно голубого до темно-фиолетового цвета.

— Зов предтеч, — присвистнул Рэсидор, — везет же тебе, мелкая. Не зря тебя Хранитель так любит.

— Мне без его любви было бы гораздо спокойнее, — хмыкнула девушка.

— Ты готова? — спросил воздушный, внезапно очутившийся у нее за спиной. Он крепко прижался к ней всем телом.

— Постой, к чему готова? — только и успела спросить Ксения.

Жесткие пальцы Рэсидора крепко сжали ее руки, неуловимой быстрой молнией сверкнуло лезвие, и кроваво-красный надрез возник на ее ладони. Девушка не успела даже испугаться, как в ее окровавленной руке оказался зажат пульсирующий камень.

— Возьми меня с собой, — выдохнул ей на ухо Рэсидор.

Ксения даже не успела поинтересоваться куда, как ее сознание помутнело, а потом его резко, словно на веревочке, вздернули вверх и поволокли в неизвестном направлении.

— Ты звала нас, сестра.

— Мы рады видеть тебя, сестра!

— Как хорошо, что ты пришла!

Приветственные голоса зазвучали со всех сторон. Ксения стояла по колено в клубящемся белом тумане, а из него то выступали, то снова скрывались в белесой невидимости прозрачные фигуры воздушных. Их было много, и у девушки закружилась голова от мельтешения лиц и от гомона голосов.

Вперед выступила высокая, статная фигура женщины: «Я рада видеть тебя, Ксения. Ты — достойная дочь моего народа. Мы всегда хорошо относились к тем, кто пришел к нам издалека, к тем, кто принял крылья и полюбил небо вместе с нами, так, как любим его мы».

Ксения сразу вспомнила грейфа в усыпальнице воздушных.

— Почему сейчас они не могут дать крылья тем, кто пытается пройти обряд? Ведь столько детей гибнет зря.

Женщина огорченно покачала головой: «Обряд лишь инструмент, без любви к небу, без желания летать, он может не сработать. Мечта должна пересилить боль и страх, только тогда воздушный обретет крылья. Он получит небо, если откажется от земли, если поверит своей мечте, и позволит ей вести его за собой сквозь смерть. Если же ноги хотят ходить по земле, то крылья такому не приставишь, как не пытайся».

Воздушная ласково улыбнулась девушке: «Нам пора. Мы не можем слишком долго находится рядом с живыми. Ничего не бойся. Ты справишься. Белый цвет твоих крыльев хранит всю радугу, помни об этом».

Воздушная повернулась и почти уже скрылась в тумане, когда ее настиг возглас Ксении: «Постойте! Подождите, я не знаю, где мне искать Радужный камень?»

— Тебе его вернет твой хороший друг, — колыхнулся в ответ туман.

— Спасибо вам за все, — прошептала девушка, не замечая, катящихся по щекам слез, — и…, до встречи.

Возвращения Ксения не заметила. Казалось, моргнула раз, и вот она опять стоит в каминном зале. Вздох облегчения пронесся по комнате.

— Ксения, мы так испугались, — бросился к ней Креостарх.

— Как ты мог подвергнуть ее такому риску, — глаза воздушного разгорелись праведным гневом.

Рэсидор только сейчас ослабил свои объятия. Визит к предкам не прошел для него даром. Одежда взмокла от пота, а руки ощутимо подрагивали. Он чуть отодвинулся от Ксении, но руку демонстративно оставил у нее на талии.

— Риску она подвергалась у тебя в гостях, а со мной она была в полной безопасности, — осадил он Креостарха.