— Гэл Фарата отправила на кухню, — пробормотала с трудом.

— Причина?

— Не знаю.

— Выходит, ты ей без надобности. Хорошо, — довольно закивал, — сегодня ты пойти со мной. А сейчас раздеваться и мыться.

Вдруг за его спиной раздался голос:

— Бэр Тарос, зачем пожаловал?

Орк сейчас же развернулся:

— Гэл Фарата? — поклонился статной орчанке и немедля перешел на родной язык. — Пришел взять себе новую наложницу.

— Она предназначена для вожака.

— С чего бы? Ты отправила девку к Макоре, она прислуга.

— Временно, — произнесла спокойно. — Этой самке необходимо время, чтобы освоиться, после чего она войдет в гарем наложницей бэр Кархема.

— Наложницей с мозолями на руках и сорванной спиной? Думаешь, такая будет нужна Кархему? Не смеши меня.

— Я так решила, Тарос. Я отвечаю за всех женщин в этих чертогах. Даже за служанок. И пока я не дам согласия, ты к ней не прикоснешься. Хочешь себе наложницу, ступай на невольничий рынок, выбор там богатый.

— Ладно, — служил руки за спиной, — благодарю за совет, гэл Фарата. Так и поступлю, — после чего бросил злой взгляд на Эйву, а спустя пару минут покинул купальную вместе со стражниками.

Когда они ушли, Фарата поманила к себе дрожащую девушку:

— Слушать меня и запоминать. Никуда ни с кем не ходить в одиночку. Понять?

— Да, — закивала.

— За тобой есть, кому присмотреть, но все равно, быть настороже.

— Что вы хотите со мной сделать? — прошептала чуть слышно.

— Ты отправиться в гарем бэр Кархема. Когда прийти время. Не сейчас. И да, тележки ты больше не таскать и еду не разносить. Сидеть в кухне и помогать Макоре. Всё. А ты, — перевела взгляд на Риу, — смотреть за ней.

— Да, гэл Фарата, — склонила голову.

— Габан, — и поспешила на выход.

А Эйва с трудом стянула с себя мокрое платье, после чего забралась в воду. За что ей такие испытания? Она же всегда была послушной дочерью, помогала отцу в торговле, маме — в доме. Почему именно её поймали?

— Знаешь, — подплыла к ней Риа, — может, оно и к лучшему. В гареме ты будешь под защитой, ни один орк к тебе не прикоснется.

— Кроме вожака, — пролепетала со слезами на глазах.

— Я же говорила, он своих наложниц…

— Бережет, да, помню. Только где я и где они? Я против них так, мелкое насекомое. Они выше, крупнее, их специально набирали. И посмотри на меня.

— Потому Фарата и решила тебя придержать.

— С чего бы только. В чем смысл со мной возиться, Риа? Я не вырасту больше, не превращусь в одну из этих холеных красавиц.

— Если бы я только знала зачем, — села на каменную ступеньку, что вела в купель и находилась под водой.

Вдруг глаза Эйвы вспыхнули:

— Никогда, Риа, слышишь? Никогда я не покорюсь этому зверю. Ни одному их них. Я лучше сдохну.

— Были и такие, — закивала в ответ, — но закончили они плохо. А ты же слышала про Свободный день?

— Нет, — достала из корзины Мыльник, — что еще за день?

— Когда наложница может получить свободу.

— Невольничий рынок вряд ли можно сравнивать со свободой.

— Нет, нет, — намылила себе волосы, — настоящую свободу. Если вожак захочет, он может отпустить наложницу. Вообще отпустить. Правда, только в том случае, если девушка вызовет в нем симпатию, но не вызовет никаких иных чувств. Понимаешь, о чем я?

— Понимаю. И что? Были такие, которых отпустил?

— Были. Три девушки обрели свободу. К двум из них он не прикоснулся даже.

— А сколько девушек успело пройти через его гарем, Риа?

— Много… большая часть не задержалась, их отправили обратно на рынок. Некоторых бэр Кархем отдал своим лучшим воинам, некоторых казнил за попытку убить его. Но еще, — и как-то замялась сразу, — были те, которые покончили с собой. Тоже гордые. Фарата помнит каждую из них. И мне кажется, скорбит.