Ни у одного из нас нет сил и ресурса замедлиться. Есть ускоряющийся скрип кровати, мои вскрики и всхлипывания, его срывающееся дыхание, испарина между телами и отчаянный поцелуй. Оно того стоило. Вот так запросто всего несколько минут компенсировали мне два года одиночества. Их больше нет. Нет боли, тяжести воспоминаний, назойливости ненавистного «А если?», нет сожаления. Я обнимаю шею Матвея крепче. Страшно отпускать.

Он кончает в меня не спрашивая. Финальные толчки полны настойчивого остервенения, будто таким образом он пытается бросить мне вызов. Я давно не пью таблетки, но я не против. Глажу его виски, бережно целую влажные от пота плечи. Пусть знает. Мой ответ — «да». Я приму всё, что он мне даст.

49

Два с половиной месяца спустя

Стелла

— Ты не опоздала? На Савёловском пробка огромная собралась.

Я придерживаю дверь, пропуская женщину с грудничком на руках, и захожу в клинику.

— Успела её проскочить. А ты сам как? Уже в квартире?

Ответ Матвея тонет в гуле перфоратора. Сегодня, если мне не изменяет память, нам должны устанавливать кондиционер.

— Я потом тебе перезвоню, — сообщаю, перед тем как повесить трубку.

Матвей не обидится, потому что мы расстались меньше часа назад. Оказывается, звонить друг другу можно просто так, без особого повода. Справиться о делах и настроении или, как сейчас, спросить о пробках. Это Матвей научил меня лёгкости и заботе. Что набирать друг друга по несколько раз за день — это нормально, даже если не всегда информативно.

Девушка-администратор провожает меня в кабинет к врачу. Зубареву Л. В. посоветовала Таня, когда встал вопрос о поиске нового гинеколога. Мол, подруга с диагнозом «невынашивание» у неё наблюдалась и через полтора года родила здоровую дочку.

Наверное, на счету каждого врача есть подобное чудо, но я тем не менее решила Тане довериться. В любом случае лучше, чем торчать на форумах или выбирать наобум.

— Вас сейчас что-то беспокоит? — спрашивает женщина сразу после моего «Добрый день».

Я могла бы предложить ей заглянуть в карту, где чёрным по белому написан мой возраст, и сказать, что детей у меня до сих пор нет. Но это первый плановый визит, так что рефлексия подобного рода едва ли уместна. Всё по порядку.

— Последние два месяца у меня сбился цикл. Стал продолжительнее. — Подумав, на всякий случай добавляю: — Контрацептивы я не пью уже два года.

У меня есть одно предположение, в чём может быть причина: в регулярности половой жизни после долгого затишья. Но озвучивать его я не буду, чтобы не брать на себя часть врачебной ответственности. Пусть сама задаст нужные вопросы. В прошлом я слишком много думала за всех, сидя вот в таких кабинетах. Больше не хочу.

Женщина никак не комментирует сказанное и начинает быстро щёлкать по клавиатуре. Я чувствую лёгкое раздражение. Всё-таки гинекология — дело интимное, и мне привычнее иметь с врачом мало-мальски эмоциональный контакт.

— Сегодня день цикла какой? — наконец выдаёт она.

— Тридцать шестой, — скупо отвечаю я и машинально ощупываю карман пиджака в поисках телефона. Уже представляю, как, очутившись на улице, набираю Матвея и костерю это недружелюбное светило медицины. Становится чуточку легче.

— Вот список того, что нужно сдать. — Лариса не-помню-как-по-отчеству, выкладывает передо мной заранее распечатанный лист формата А4.

Названия, содержащиеся в нём, мне знакомы. Я сдавала всё это не меньше пятнадцати раз и ещё кучу чего сверху.

Со вздохом убираю бумажку в сумку, решив, что с готовыми анализами пойду к другому специалисту. Многие советуют Баранову. Запись аж через два с половиной месяца, но уж лучше подождать, чем терпеть такое.

— Пройдёмте на осмотр, — следует очередное неоригинальное предложение.