Приближалась гроза. Далеко на горизонте ночное небо временами подсвечивалось вспышками молний. Плечи верной служанки гессы Кордианы опасливо вздрагивали каждый раз, как только грохочущие удары грома нарушали ночную тишину.

— Боги нынче шибко гневаются, — прошептала она, всерьёз задумавшись о том, не повернуть ли назад. Но потом в её памяти всплыло суровое лицо госпожи, и женщина с тяжким вздохом продолжила свой путь.

По замшелым от времени ступеням служанка спустилась к реке и осторожно опустила в воду деревянный короб, в котором мирно посапывал младенец. Несколько мгновений она потратила на то, чтобы полюбоваться на хорошенькое личико девочки, умилившись её пухлым щёчкам и розовым губкам, а потом решительно оттолкнула утлое судёнышко от берега.

— Ну вот и всё, — прошептала служанка онемевшими губами.

Дело было сделано. Приказ госпожи выполнен в точности, но спокойствия ей это не прибавило. Она только сейчас осознала, что же на самом деле натворила. Какой тяжкий грех взяла на душу.

Чувство вины буквально оглушило детоубийцу, обрушившись на неё вместе с очередным раскатом грома. Женщина тоненько завыла от горечи и отчаянья, по её щекам покатились крупные слёзы. Она и сама не заметила, как оказалась по пояс в воде, в бесплодной попытке исправить содеянное. Однако течение оказалось гораздо проворнее пожилой служанки. Оно ловко подхватило люльку с младенцем и в считанные мгновенья вынесло её на середину реки.

И в этот момент громыхнуло особенно сильно. А потом на землю обрушились потоки воды, за которыми невозможно было что-либо разглядеть.

11.06.

* * *

Тимат, глянь-ка, тут младеньчик в коробе. Кажись, мёртвый, — звонкий мальчишеский голос разнёсся над речной гладью.

Старший брат досадливо поморщился. Младшенький так и не научился вести себя тихо. Не выйдет из него ни хорошего охотника, ни рыболова. Слишком уж шумным и непоседливым он уродился. Не стоило слушать мать и брать этого сорванца с собой. Снова придётся возвращаться домой ни с чем. Наверняка Улас своим криком распугал всю рыбу.

Потом до старшего брата всё же дошёл смысл сказанного младшим и он поспешил к тому месту, откуда донёсся крик.

В деревянном коробе и впрямь обнаружился младеньчик. Сперва Тимату тоже показалось, что он не дышит, но потом маленький ротик слегка приоткрылся и из него вылетел слабый писк.

— Отнесём его тётке Аскиле. Она недавно родила, может и этого примет. Всё равно без материнского молока ему долго не протянуть.

Улас посмотрел на брата с уважением. Тимат умел находить верные решения и никогда не терялся. Сам то Улас едва штаны не обмочил, как только увидел мертвяка. Всё же хорошо, что младеньчик оказался живым.

Тётка Аскила подарку не обрадовалась, но грех на душу брать не стала — ребёнка приняла из рук в руки. А потом решила — где четверо, там и пятый помехой не станет. Вот только глянув на младенца повнимательней, она поняла, что жить тому осталось недолго. Маленькое личико пылало жаром.

— Да за что же мне такое наказание? — в сердцах вопросила Аскила и принялась споро разматывать мокрые пелёнки, дивясь их гладкости и белизне. Первым делом нужно было завернуть ребёнка в сухое, а уж после думать, что делать дальше.

Впрочем, выбор был невелик. Придётся идти на поклон к Ватауру. Без его чудодейственных зелий тут никак не обойтись.

Высокого седовласого Ватаура в деревне побаивались, но уважали. Его бледно-голубые глаза смотрели на людей с холодным безразличием. И тем не менее, Ватаур никогда не отказывал в помощи тому, кто в ней действительно нуждался. Но мог и палкой со двора погнать, если приходили с какой безделицей. Был он из пришлых, а потому о его прошлом никто ничего поведать не мог. Кто он такой, откуда явился и почему решил поселиться в глухой северной деревушке, про то судачили многое. Только правды в тех словах не было ни капли.