— Вы повторяете часто «всем». Исключите из этого круга солдат, сержантов, они не могут участвовать в процессе определения замысла операций, знать об истинных ее целях, они узнают о задачах лишь в исходном положении. Значит, остается офицерский состав и службы, связанные с подготовкой и обеспечением войсковых действий.

— Так или примерно так мы мыслим. В обозначенном вами круге около двадцати человек, к которым у меня нет претензий.

— Скольким лицам вы доверяете полностью?

— Всем.

— Скажем по-другому. Кому не обязательно знать о замысле операции, а он оказывается в курсе в процессе решения вопросов обеспечения людей всем необходимым?

— Половине из двадцати.

— Это и есть рамки вашей контрразведывательной деятельности.

— Свои же люди!

— Еще сузить круг подозреваемых я не могу. Людей не знаю. А вы на досуге подумайте, кто наиболее неподходящая фигура для агента, в том числе среди женщин. Там поищите с большей тщательностью. История изобилует примерами, когда роль хороших разведчиков исполняли люди, которые пользовались доверием и уважением окружающих. В противном случае они становятся легкой добычей для контрразведчиков.

— Спасибо за советы.

— Последний. Не делитесь мыслями на этот счет… даже со мною и своими заместителями.

— Одному трудно.

— Зато надежно. Где ваша знаменитая СМЕРШ?

— Вы сами включили себя в список лиц, от кого следует скрыть всякую информацию по существу дела.

— Значит, разговор пошел на пользу и мудрость не покинула нас.

Стемнело. Бодров с гостем вышли из землянки. Парные часовые охраны штаба карабины взяли «на караул». «Сюда надо ставить на пост автоматчиков», — подумалось ему.

Поздний весенний вечер. На небесах ни облачка. Дышится легко, воздух наполнен живительным озоном. После новогоднего «подарка» летчиков «люфтваффе» по «Роще» теперь лагерь был полностью погружен во тьму. Нигде ни проблеска. Оставшаяся часть полка занята охраной расположения штаба войск и полковых объектов. Можно сказать, безлюдие вокруг. Набежал свежий ветерок, глухо зашумел невидимый лес. Фессель с опаской посмотрел в его сторону.

— Ваше благородие! Побеспокойтесь о своей безопасности, негоже вот так ходить в одиночку по темноте.

— Мы вдвоем с вами, часовые рядом.

— Плохая это защита. Бандиты нападают из-за угла, внезапно.

— Зачем им подвергать себя опасности из-за меня? Не такая уж я важная персона.

— Не скажите. Столько провалов у них по вашей милости! Могут отомстить.

Фессель ушел. Сергей стоял возле тополя на краю оврага. Не хотелось возвращаться в землянку. Больно уж вечер хорош! Дыши, не надышишься. «Постою минуту-другую». Ветер дул порывами, в овраге зашевелились, зашипели по-змеиному едва покрытые зеленой весенней дымкой кусты. Вспомнились слова капитана об опасениях, тревожно стало на сердце. Достал постоянно готовую к стрельбе «лламу», успокоился. Когда очередной порыв ветра ослаб, послышался разговор людей. Ветер усилился, и вновь ничего не стало слышно. «Что все это может означать?»

Бодров подошел к обрыву, стараясь не издавать лишних звуков, лег на живот, начал опускаться вниз, едва нащупал ногой дно, спрыгнул. В тиши оврага слышимость была чуть лучше.

— Сколько он нам крови попортил, кат! — зло выругался невидимый человек.

— Не так-то все просто.

— Будь легко, обошлись бы без вас…

Налетел ветер. Сергею послышался женский голос, но когда стихло, неразборчиво доносились лишь мужские голоса. Он хотел приблизиться к говорившим людям, но не совсем еще просохший грунт не выдержал тяжести и ноги скользнули на полметра вниз.

— Стой! Там внизу кто-то есть.

— Показалось, — ответил второй.

— Сейчас проверим. Беги! — неизвестно кому сказал тот же злой голос.