Гулко ударил тюфяк с башни, стоявшей довольно далеко от ворот. Отчего Ваня немало удивился и отправил парнишку из местных сбегать туда и доложить то, что увидит. Ничего страшного там не произошло. Татары под прикрытием натиска на ворота атаковали крепость от наименее крутого оврага. Для чего сделали даже несколько длинных лестниц – длинные бревна с привязанными перекладинами. И удар картечи оказался для них полной неожиданностью. Крайне губительной и изрядно деморализующей.

Бах! Бах!

Вновь ударили фронтальные тюфяки со сдвоенной надвратной башни. И это стало финальным аккордом штурма. Противник, умывшись кровью, больше не рисковал идти на приступ. А все его приспособления остались валяться под стенами. Все плетеные большие щиты. Все лестницы. И даже таран. Много его воинов попадало с моста в ручей. Ограждений-то не было. Кто-то сам туда сорвался, кого-то спихнули наседающие товарищи, невзирая на то, раненый боец или убитый. Довольно было и того, что валялся, мешая пройти.

Оценить потери противника было пока сложно. Поэтому Ваня не считал разумным делом контратаку. А ну как у них еще где люди есть? В лесу, например. Но ни Беззубцев, ни Холмский его в этом деле не послушали. Слишком вдохновились славным отражением натиска. Слишком их кровь возбудила и успех воинский.

Сели на коней да с разухабистым матерным кличем ломанулись через спешно открытые ворота, вытаптывая копытами тела раненых и убитых на мосту. На острие атаки – ратники сопровождения, ибо в чешуе. За ними – «кольчужные» из гарнизона. Не все. Приплывшие ведь были без коней. Вот Холмский и оставил с Ваней два десятка ратников гарнизонных, передав лошадей хорошо «упакованным» воинам, пришедшим по реке.

Татар еще оставалось довольно много, но они были изрядно деморализованы кровавым приступом. Слишком много людей они там сложили. Так что удар этой кованой полусотни пришелся очень кстати. Ведь Беззубцев и Холмский правили свой натиск на ставку супостатов. Куда без проблем и добрались, ударив в копья. Что и определило исход битвы.

Лишившись командования, степное племенное ополчение начало спешно отходить. Оно и раньше было не сильно управляемо, представляя больше банду, чем войско. Теперь же все рассыпались маленькими группами да разъезжались, стараясь удалиться подальше от беснующейся полусотни. Ведь ребята, смяв копейным ударом ставку, не успокоились, а, выхватив мечи, ринулись дальше стяжать воинскую славу.

– Как дети… – тихо буркнул Ваня, старательно сдерживая свое раздражение.

– Отчего же? – удивился тихо подошедший священник. Он с самого начала боя был возле воинов, стараясь оказать им моральную поддержку. Сейчас же приблизился к княжичу и стоял подле. Вроде как оберегая.

– Ты, отче, мог бы поручиться, что у татар в перелеске не запрятана сотня кованой рати?

– Да зачем им так поступать? Наоборот, надобно все войско вперед выводить, дабы устрашить.

– Серьезно? – неподдельно удивился Ваня. Он о таком формате как-то и не думал. Видимо, мозги по-другому работали. Все подвохи какие-то искал, уловки да хитрости.

– Да, сын мой, – уважительно произнес священник. – Как же испугаться воинов, ежели их не видно?

– А если пугать не нужно? Выставил малое войско. Вынудил противника на вылазку. Притворился, будто отступаешь. А укрытый отряд в бок али зад защитникам ударит. Они ведь увлекутся преследованием и прозевают нападение. Не так разве? Или такого быть не может?

– Может, – неуверенно кивнул священник.

– Поэтому я и негодую. Ну хорошо. Ударили в копья. Так и отходили бы. Чего рисковать задаром? Слава воинская в победах, а не попусту пролитой крови. Эх, – горестно махнул рукой Ваня и отправился проводить ревизию тюфяков. Он желал осмотреть их стволы – есть ли какие повреждения или они нормально пережили стрельбу…

Глава 3

1468 год, 10 мая, Москва