– Николай вышел в две тысячи шестнадцатом. А дальше ему невообразимо повезло. Праздновать освобождение он поехал к своим давним знакомым, к которым пригласил и настоящего Григория Богуна. Хозяева вместе с Богуном угорели в бане. Коля взял чужие документы и смылся, не забыв поджечь напоследок баню, чтобы труп нельзя было опознать.

– Я ничего не понял, – пробормотал Виктор Петрович.

– Папа, он подменил документы! – раздраженно выкрикнула Кристина.

– Подменить было недостаточно. – Макар покачался на стуле. – Он подобрал чужую личность, как чужое пальто. Следующим шагом нужно было надеть его на себя. Деньги вы взяли у матери, Николай Дмитриевич? – обратился он к Богуну. Тот молча усмехнулся. – Как раз все, что осталось от продажи свердловской квартиры, ушло на вашу… натурализацию. Но тут возникла другая беда. Ваша болезнь, Людмила Васильевна, прогрессировала, и вы предвидели час, когда окажетесь прикованы к инвалидной коляске. А ведь вы привыкли к комфорту! Так привыкли, что даже ради любимого сына не бросили постылого мужа…

– Заткнись, – внезапно сказал Богун.

– Денег у вас больше не было, – продолжал Макар, будто не слыша, – они ушли на то, чтобы во всех базах к фамилии Богуна прилагалась фотография вашего сына. Но тут вам пришла в голову гениальная идея.

Он замолчал. Я заметила взгляд, который Сергей бросил на Варвару, и мне почудилась в нем жалость.

– Какая идея? – не выдержал Илья.

– Людмила Васильевна, вы сами скажете, или мне ответить?

Люся не проронила ни слова.

– Ваша тетушка решила, что идеальная жена для ее сына – это ваша сестра, – объяснил Макар. – Во-первых, она унаследует недвижимость за своей бабушкой. Это общеизвестно. Во-вторых, Варя – медсестра. Хотите, я расскажу вам, как развивались бы события после свадьбы? Людмила Васильевна с сыном потихоньку отбили бы эту овцу от стада… Они наверняка уговорили бы ее переехать куда-нибудь, где неплохая медицина и подходящий климат. А там Варвара уже никуда бы от них не делась. Если бы в семейной жизни что-то разладилось, они убили бы ее, и муж унаследовал бы квартиру, машину, банковский счет… Не так уж плохо для бывшего заключенного!

Мне было страшно взглянуть на Варю. Вспомнилось, как раз за разом Люся повторяла, что семья – это главное в жизни женщины. Теперь стало ясно, что эти разговоры были не для меня, а для Вари.

Представляю, как исподволь этот человек обрабатывал бы новоиспеченную жену. Как убеждал бы ее, что нужно творить добро; что они обязаны взять к себе слабеющую тетушку… Не сомневаюсь, он нашел бы подходящие слова! «Разве Люся может нам помешать?» И старушка стала бы третьим членом их семьи.

Варя прижала ладони к щекам. Но смотрела не на скованного наручниками жениха, а на Люсю. Мы все смотрели на нее.

Макар развернулся вместе со стулом к Богуну.

– Мой напарник пытался, но не мог снять ваши отпечатки. Это единственное, что могло вас выдать. Ах да, еще люди, которые знали вас под прежним именем! Ну, брата вы в расчет не брали, он бы даже не опознал вас при встрече. А вот работавший с вами в Казани Глеб Федоренко очень некстати для вас оказался в московском «Агро-свете». Но почему бы благородному дону не поменять фамилию? Вы так ему и сказали, а заодно обещали прирезать, если он вздумает чесать языком.

– И девушка, – пробасил Сергей.

– Девушка?

– Инна Даладзе. Они встречались. А потом на горизонте возникла богатая невеста, и этот скот велел бывшей пассии держать язык за зубами и не распространяться об их отношениях.

– Зачем он напал на Таню? – громко спросил Илья.

Я прижалась к нему теснее. Мы сидели рядом; он сжимал мою ладонь так, что пальцам было больно, но я не отнимала у него руки.

Богун отвратительно ухмыльнулся, глядя на меня. Сейчас я не могла поверить, что мы могли обмануться, принять его за нормального человека.

– Таня, вы знаете, зачем он напал на вас? – спросил Макар.