Читаю сообщение, пугаюсь, что это она там, Антера подкарауливает? Дожидаюсь, пока мне доделают причёску, при первом же удобном моменте убегаю в туалет, закрываюсь, звоню. Отвечает, запыхавшийся слегка, раскрасневшийся, как обычно в одних брюках, грудь и плечи блестят, похоже, занимается в спортзале. У меня всё внутри скручивается колечками, господи, как же я хочу к нему, так и прыгнула бы в окошко коммуникатора!

— Всё в порядке? — спрашиваю. Кивает, разглядывая. Ну да, причёску интересную накрутили, мелкая косичка по линии чёлки, завитки возле ушей свисают, остальные волосы тоже подкручены и уложены, хочется же, чтобы хоть периодически ты меня красивой видел! Не всё же с гнездом на голове, спутанными недосохшими волосами да синяками под глазами. Макияж тоже заказан, не вечерний — так, лёгенький. А потом сразу домой… Загар уже готов, профессиональный, и пятна не стало, красивый цвет подобрали, сразу видно, что на море живу.

Хм, и вся красота на фоне стены сортира. Может, не меня рассматривает, а помещение, где я?

— Ты из дома не выходи, хорошо? Они не звонили, войти не пытались?

— Нет, только над садом круг почёта сделали, когда я поле ставил.

— Поставил?

— Работает.

Улыбаюсь, молодец! Выдыхаю поспокойнее.

— Ну, я в тебе и не сомневалась, — смеюсь. — И спасибо, что написал.

— Лучше бы я ошибся, — бурчит.

— Ты всё-таки постригся? — замечаю. Кивает, будто ожидая. — Классно, — говорю, — мне нравится!

Улыбаюсь, машу рукой, отключаюсь.

Какое-то время сижу, собираюсь с силами, пытаюсь избавиться от ненужных эмоций, чудо моё, радость моя, счастье моё… Господи, когда эта пытка уже закончится!

В голову лезут безоблачные картинки, представляю нежданный звонок в дверь — дома, не здесь, в моей квартире на Амадеусе, открываю, а там он, говорит, что соскучился… Господи, понимаю: никогда этого не будет, если он уедет, то ни за что не захочет вернуться к прошлому, к своей хозяйке и госпоже, и я не смогу требовать от него этого… Ведь я же слишком много видела! А он же гордый, господи, какой же он, оказывается, гордый…

Не могу забыть, как выравнивает дыхание, быстро, почти сразу же, но эти несколько глубоких вдохов-выдохов, поднимающаяся и опускающаяся грудь, и глаза, которые иногда как загорятся…

«Не хочешь сводить на юбилей к Амире?» — интересуется внутренний «циник», едва не выбивая слёзы. Ещё не хватало прийти из туалета зарёванной. То-то девчонки посмеются.

Решительно встаю, переставляю на руку дес-шокер, чтобы в случае необходимости воспользоваться. Тоже незаметен и мимикрирует, но постоянно на руке носить не слишком удобно: мешает, да и слететь может от постоянных движений. Между прочим, перед сеансом загара пришлось снимать все микроприборы и складывать в сумочку. Никогда себя такой уязвимой не ощущала!

Антер

Стою смотрю на коммуникатор. Вот и поговорили. Не совсем как обычные свободные люди, но всё-таки и не совсем как раб с госпожой.

Иду к себе в душ. К себе. Уже и привык. Оглядываю комнату, не нравится она мне.

После душа вожусь с панелью, перенастраиваю цвет стен, чуть сдвигаю шкаф, меняю форму светильников. Ставлю кровать поближе к окну. Вот так лучше. Не думаю, что Тали будет возражать, я же здесь на полгода. Да и поменять обратно всегда можно.

Спускаюсь на кухню, включаю комбайн. Интересно, когда она придёт? Голодная?

В тарелке до сих пор плавает цветок, ещё не завял, сижу, рассматриваю. Почему она его не выбросила? Мысли в голову лезут совсем неправдоподобные, ведь не может же быть, что… Ведь не может.

Выглядываю на улицу. Гравикар стоит. Ждёт, не иначе.

Проверяю сетекамеру над входом, подстраиваю настройки, чтобы машина в кадр попадала. Работает, записывает. Больше ничего не могу сделать.

Тамалия