За этими величественными воинами шел последний Кровавый Ангел, боевой брат по имени Альбин. Его доспехи также были украшены медалями и позолоченными регалиями, однако воин отличался от других необычайными реликвиями, что подобало высокопоставленному сангвинарному жрецу. На поясе висела покрытая замысловатым узором чаша, а на левых наручах был закреплен нартециум — пугающий набор цепных клинков и дрелей, которым Альбин пользовался для спасения падших братьев, а если не выходило — то для извлечения геносемени. Собравшиеся кровные рабы глядели на него почти с таким же благоговением, как на Данте и Мефистона. Во время недавнего вторжения на Ваал именно ему было поручено защищать эвакуированные запасы семени. Это было необычайной честью, отчего ходили слухи, что однажды именно он может принять ношу верховного сангвинарного жреца и стать хранителем Красного Грааля. Как и Данте, он нечасто приходил в крытые галереи библиариума. И то, что ныне два столь достойных воителя оставили обязанности, дабы идти вместе с Мефистоном, свидетельствовало о важности происходящего.

Наконец они остановились у подножия усыпальницы и обменялись приветствиями с офицерами, которые возглавляли почетный караул. Лязг брони вырвал Мефистона из дум. Лишь тогда Властелин Смерти понял, как далеко его разум ускользнул от Ваала, и заставил себя сконцентрироваться. Прорицания указали, что это будет важным событием. Что его перед завершением обряда ждет некий сюрприз.

Вслед за Данте старший библиарий прошел через великую арку под купол, где на постаменте лежало мертвое тело Кровавого Ангела. С него сняли броню, но любой взглянувший на него сразу бы понял по разросшимся мускулам, накрытым красно-золотым саваном, что воин был не просто человеком.

Первым к трупу подошел Альбин, подтвердив, что геносемя Кровавого Ангела извлекли и сохранили для будущих поколений капитула. Конечно, это было формальностью. Кодиций Пелорис погиб много месяцев назад, и операцию провели спустя мгновения после смерти, пока прогеноиды были еще теплыми. Когда жрец чуть приподнял саван, усыпальница наполнилась едким химическим запахом. Он сделал вид, что осматривает холодную плоть, и что-то процедил сквозь зубы, после чего опустил саван и отошел, кивнув Данте.

Когда магистр шагнул к телу, пение еще громче разнеслось из внешних рупоров, а кровные рабы встали на колени, сложив руки в молитве. Данте взял у слуги книгу и начал ее листать, пока не нашел нужный отрывок. Он прокашлялся, собираясь заговорить, но помедлил и повернулся к Мефистону.

— Старший библиарий, — сказал он, и голос странно отдался под сводами эхом. — Ты знал кодиция Пелориса лучше, чем кто-либо еще. Почтишь ли ты его память?

Мефистон, все так же потерянный в мыслях, смотрел на накрытое саваном тело. Лишь после слов Данте он удивленно отвел взгляд.

— Мой господин?

— Это будет последней из церемоний. — Данте протянул ему молитвенник. — И миновало уже много месяцев после гибели Пелориса и прочих. Пришло время тебе отдать им последние почести, Мефистон.

Властелин Смерти поглядел магистру в лицо, ожидая подвоха, но он знал, что это не в привычках Данте. Невероятно, но, несмотря на все, что произошло во время последних кампаний, магистр хотел, чтобы он прочел молитву. Мефистон помедлил, а затем кивнул и взял книгу.

— Напрасна скорбь… — начал он читать голосом тихим и невыразительным, но услышавшие его слуги пораженно умолкли.

Пелорис провел свои последние дни, сражаясь против ксеномразей и порожденных варпом кошмаров. Но его погубили не чужаки и не сонмы демонов, а Мефистон. В момент, когда орден сильнее всего нуждался в нем, старшин библиарий не смог обуздать свои силы. На корабле под названием «Господство» он выпустил ярость, копившуюся внутри него веками. Оттого Пелорис и погиб.