Видимо, заметив мои терзания, Молох забрал у меня оружие, опёр древком о моё плечо так, чтобы клинок оказался сзади.

— Держите таким образом.

Сильные руки обвили мою талию, и я ткнулась носом в хлопок белой рубашки рядом с воротником. Ноздри затрепетали. Я едва удержалась от того, чтобы с шумом втянуть воздух. Парфюм Молоха хотелось вдыхать и вдыхать.

Тёплые нотки кедра и дубового мха, горечь жасмина и фрезии, кислинка лимона и едва уловимая свежесть апельсина.

Боги, как он пах! Даже голова закружилась.

Широкая ладонь грела спину между лопатками. На плечо давила тяжесть косы. Я чувствовала, как вздымается грудь Молоха, и меня разрывало от непонятных эмоций. Хотелось прижаться ближе. Дышать глубже.

— Готовы?

— Да.

Последний миг волшебства, и на меня обрушилась ужасающая реальность в виде моего первого задания. Того, что раз за разом я буду видеть в кошмарных снах.

Глава 5

Втянув воздух, я сразу поняла, где оказалась. Пахло антисептиком и лекарствами. Больничный коридор заканчивался окном, закрытым горизонтальными жалюзи. Часы на стене — круглый циферблат с большими цифрами — громко тикали. Сидящая на посту медсестра листала журнал.

— Пойдёмте, — сказал Молох, и в его тоне почудилась непривычная мягкость.

Я ощущала себя тенью, бесшумно скользя мимо приоткрытых дверей, за которыми угадывались очертания кроватей. Ноги касались серой напольной плитки совершенно беззвучно. Чёрная коса Молоха разрезала мутный искусственный свет.

На стене — белой больничной стене — распахнула синие крылья нарисованная бабочка.

О боги…

Руки затряслись.

Молох остановился и открыл передо мной дверь.

Я знала, догадывалась, что увижу, войдя в палату, но слёзы всё равно хлынули, потекли по щекам.

Нет.

Не могу.

Шторы на окне были цвета выгоревшей травы. На бежевых стенах скакали мультяшные зайцы. Над постелью мерцал ночник, рядом стояли медицинские аппараты.

Девочка лет шести — бледная и измождённая, с гладкой, безволосой головой — сидела на кровати в розовой пижаме. Из носа за ухо тянулась прозрачная трубка и исчезала под сорочкой, слишком большой для истончившегося тела. К груди малышка прижимала плюшевого медведя.

Задыхаясь, я повернулась к Молоху.

Не заставляй меня это делать!

Дверь за нашими спинами тихо скрипнула. В палату вошла женщина в белом халате и с детской книгой в руках. Опустилась на стул рядом с постелью.

— Мама, почитай про мишку.

Я бросилась прочь из комнаты, рухнула в коридоре на колени и разрыдалась.

То, что от меня требовали…

Я не могла. Не могла.

Не могла!

Почему такие вещи вообще происходят?

Куда смотрит бог?

На плитку упала тень от серповидного лезвия. Молох возвышался надо мной, сжимая в руке косу. Свою я с ненавистью бросила на пол, и теперь начальник слегка касался носками туфель неровного древка.

— Вернитесь в палату, Эстер. Время поджимает. У вас пять минут.

— Идите к дьяволу.

Чёртовы часы в коридоре тикали. Чёртов Молох так и стоял за моей спиной. За чёртовой дверью слышалось монотонное чтение.

— Давайте не будем этого делать! — взмолилась я, обернувшись к начальнику и вцепившись в ткань его брюк. — Давайте спасём её. Ну пожалуйста. Мы же смерть. Мы же можем.

— Вы читали инструкцию.

Я разжала пальцы и сгорбилась.

— В жопу инструкцию.

— Послушайте, — Молох приставил косу к стене и опустился передо мной на корточки. Брюки задрались до щиколоток, открыв чёрные носки. — Девочка мучается. Освободить её душу — милосердие. Позвольте ей переродиться и начать новую жизнь. Жизнь без боли.

Я всхлипнула и вытерла рукой нос.

— В ваших силах закончить её страдания. После смерти она очнётся в новом теле. Здоровая. Обо всём забывшая. Счастливая.

Я помотала головой.