Я мысленно взмолилась об удаче, и даже Тильда, обычно вставляющая в каждое мое обращение к богам едкие комментарии, прониклась важностью момента и не рискнула подать голос. Мэтр меж тем закрыл глаза и уподобился морской звезде: широко расставил ноги, раскинул в стороны руки, за которые нам вскоре предстояло хвататься, да чуть запрокинул голову. Посреди мрачной бордово- черной гостиной, навевающей кошмары даже на некромантов и гробовщиков, смотрелась сия поза впечатляюще. Я невольно глянула на мэйна Рэйнера и с тайным злорадством отметила новое проявление эмоций — на мага (а может, на безвкусное клетчатое кресло за его спиной) он взирал с тем же презрением, что и на трехглавые часы. Пусть привыкает, вскоре все это добро станет его проблемой, а не моей…

Мэтр Штанге вдруг вздрогнул и нахмурился, а я перестала дышать. Неужели?..

— Давайте! — неожиданно визгливо воскликнул мэтр, и я поспешно сцапала его левую руку.

Рэйнер невозмутимо сжал правую.

Пару секунд ничего не происходило, а потом от пальцев мага к моим хлынуло тепло, промчалось по венам, разогнав пульс до бодрого галопа, и устремилось обратно к потной ладони мэтра Штанге. В тот же миг, когда последняя капля огня покинула мою кровь, сменившись морозным холодом, в груди что-то оборвалось. Нить, привязывавшая меня к Арве-мал-Тиге. Казалось, я даже услышала звон опавших оков, и едва не воспарила над полом, такая легкость охватила тело… Но любезный мэйн Рэйнер был рядом и споро вернул меня с небес на грешную землю.

— Странная какая-то защита, — с сомнением произнес он. — Словно наизнанку вывернутая.

Я выдернула руку из дрожащей ладони мага и отступила на пару шагов. Мэтр Штанге тут же без сил повалился в кресло, и кабы не открытые глаза, которыми он растерянно блуждал по комнате, я бы уже бежала за нюхательной солью. Рэйнер стоял навытяжку на том же месте, чуть прищурившись, поджав губы и словно прислушиваясь к самому себе.

— Просто ставил ее бездарь, — пропыхтел мэтр, вроде бы слегка очухавшись — по крайней мере, взгляд его приобрел некую осознанность. — Госпожа Гантрам в свое время отказалась тратиться на переделку, но коли у дома теперь новый хозяин…

Он не договорил, но того и не требовалось. Мэйн Рэйнер благодушно кивнул:

— Всенепременно.

Сказала бы я им, какой «бездарь» ставил нынешнюю защиту. Да он мог подобный ритуал раз пятьдесят подряд провести и даже не вспотел бы, в отличие от мэтра Штанге, который и после одного раунда едва не задохнулся. Этот «бездарь» творил такое, что и не снилось сильнейшим магам империи, и защита его вовсе не странная и не вывернутая, просто ограждает она не дом от мира снаружи, а мир снаружи от обитателей дома…

Понятное дело, язык пришлось прикусить, зато Тильда в моей голове вовсю потешалась над столь пылкими мыслями: «Эк ты бросилась оборонять старого извращенца. Того и гляди скучать по нему начнешь. Так может, не поедем никуда? Чтоб не рвалось сердце на части от тоски…»

Я шикнула на нее, как оказалось, вслух, и удостоилась двух внимательных взглядов.

— Что-то не так, госпожа Гантрам? — с непроницаемой физиономией поинтересовался мэйн Рэйнер.

— Нет-нет, просто осознаю перемены, — пробормотала я.

Затем беспомощно огляделась, жалея, что не могу исчезнуть прямо здесь и сейчас и появиться за тысячи лиг отсюда, и суетливо схватила саквояж, который благоразумно сразу вынесла из кабинета и на время ритуала оставила на кофейном столике. Не хватало еще бродить сейчас по комнатам. Нет-нет, скоро стемнеет… бежать надо, и как можно быстрее.

— С вами приятно иметь дело, мэтр, мэйн, — без всякой искренности выдавила я, натянуто улыбаясь. — Надеюсь, в этом доме вы обретете семейное счастье.

Прозвучало двусмысленно, как будто счастья я им желала непременно совместного, и мужчины синхронно приоткрыли рты. Но ни исправляться, ни слушать ответные речи я не стала — резко развернулась на каблуках и поспешила к выходу.