– Кого? – я пыталась прижаться ближе, но он отстранил меня. Неуверенность расцвела у меня в желудке, когда я увидела разочарование в его серебряных глазах. – Айден, что случилось?

– Ты меня не любишь, – он уронил руки и отступил. – Не тогда, когда ты с ним, когда ты близко к нему.

Мужчина обернулся и посмотрел на нас. Сет улыбнулся, его взгляд сулил мир темных обещаний. Обещания, на которые я была согласна, которые я выбрала.

– Ты меня не любишь, – сказал Айден, растворяясь в тенях. – Ты не можешь. Ты никогда не могла.

Я потянулась к нему:

– Но...

Было слишком поздно. Танцоры сомкнулись, и я потерялась в море платьев и шепчущихся слов. Я расталкивала их, но не могла пробиться сквозь толпу, не могла найти Айдена или Сета. Кто-то толкнул меня и я упала на колени. Красный шелк порвался. Я звала Айдена, и потом Сета, но никто не откликнулся на мои мольбы. Я потерялась, всматриваясь в лица, спрятанные за масками, вглядываясь в странные глаза. Я узнала эти глаза.

Это были глаза богов.

Я рывком вскочила в кровати, тонкий слой пота покрывал все тело, а сердце все еще пыталось выскочить из груди. Прошло несколько секунд, прежде чем глаза привыкли к темноте и я узнала пустые стены моей комнаты в общежитии.

– Какого черта? – я провела тыльной стороной руки по своему влажном лбу и зажмурила слезящиеся глаза.

– М-м-м? – пробормотал Сет сквозь сон.

В ответ я шмыгнула носом, сначала один раз, потом еще один.

– Это круто, – не глядя, он потянулся за коробкой носовых платков. – Я не могу поверить, что ты болеешь. Держи.

Вздохнув, я взяла у него платки и прижала коробку к груди, вытягивая новый.

– Это твоя вина – апчхи! Это была твоя дурацкая идея идти плавать в -апчхи! – сорокаградусной воде, придурок.

– Я не заболел.

Я вытерла нос, подождав еще немного, чтобы убедиться, что больше не буду вычихивать мозг наружу, и потом бросила коробку на пол. Простуды оказались отстойными. За мои семнадцать лет жизни я никогда не простужалась. До этого момента. И я никогда не думала, что могу простудиться.

– Разве ты не чертовски особенный?

– Ты это знаешь, – таков был его приглушенный ответ.

Обернувшись, я взглянула на затылок Сета. Он выглядел почти нормально, когда его лицо лежало на подушке – на моей подушке. Не как кто-то, кто станет Убийцей Богов через несколько месяцев. В нашем мире Сет был вроде мифического создания: прекрасный, но смертоносный.

– Мне приснился странный сон.

Сет повернулся на бок.

– Ну же. Давай спать.

С тех пор, как мы вернулись из Касткиллс, он приклеился ко мне, как никогда раньше. Я не то, чтобы не понимала, почему, со всеми этими делами с фуриями и с тем, что я убила чистокровного. Возможно, он не собирался выпускать меня из виду до конца дней.

– Тебе действительно нужно начать спать в своей кровати.

Он слегка повернул голову. Сонная улыбка расползлась по его лицу.

– Я предпочитаю твою кровать.

– Я бы предпочла, чтобы мы здесь праздновали Рождество, и мне подарили бы рождественские подарки, и мы бы пели роджественские песни, но я не получаю того, чего хочу.

Сет потянул меня вниз, его тяжелая рука придавила меня сверху.

– Алекс, я всегда получаю то, чего хочу.

Легкая дрожь прошла по моей коже.

– Сет?

– Да?

– Ты был в моем сне.

Один янтарный глаз открылся.

– Пожалуйста, скажи мне, что мы были голые.

Я закатила глаза.

– Ты такой извращенец.

Он глубоко вздохнул и подвинулся ближе.

– Я полагаю, что это значит нет.

– И ты прав, – Я не могла уснуть и начала жевать губы. Столько тревог всплыло на поверхность одновременно. – Сет?

– М-м-м?

Я наблюдала, как он глубже зарылся в подушку, прежде чем продолжила. Было что-то очаровательное в Сете, когда он был таким, уязвимость и юность пропадали, когда он бодрствовал.