— Конечно, я не собираюсь стрелять в тебя, — сказал он, как будто это было за пределами возможного. Как будто он не был полицейским из отдела убийств, разговаривающим с убийцей. — И я не собираюсь бросать тебя обратно в клетку. Но в какой-то момент ты все испортишь, Орион, кто-то другой тебя раскусит, и я, черт возьми, не буду иметь права голоса. И мысль о том, что я тебя снова потеряю, Ри… это чертовски ломает меня. Я не смогу с этим справиться. Я больше не смогу, — слезы заблестели в его глазах, голос слегка дрогнул.

Орион держалась твердо. С усилием. Она была так уверена, что сможет вытерпеть страдания мужчин, и так оно и было. Она слышала, как они звали своих матерей, умоляли сохранить им жизнь, кричали, когда она их убивала. Все это время она не чувствовала ничего, кроме удовлетворения. А теперь она хотела вырвать свои внутренности, лишь бы не видеть, как Мэддокс плачет из-за нее.

— Ну, а я не смогу продолжать жить, не заставив этих больных ублюдков поплатиться, — тихо сказала она. — Ты это понимаешь? Ты понимаешь, что они со мной сделали? Через что я прошла за эти гребаные десять лет? Да, Шелби может пойти на терапию и ей станет лучше, и, конечно, я чертовски горжусь ею, но она провела там всего два года, Мэддокс. А я десять гребаных лет в этом аду. Десять несчастных лет, — она резко вздохнула, ее сердце бешено забилось. — Мне это нужно.

Он на мгновение заколебался, позволяя ее словам утонуть. На его лице было страдание.

— Хорошо, — пробормотал он.

— Что, хорошо? — парировала она. Она надеялась на это, что Мэддокс примет монстра в ней, увидит тьму и все равно полюбит ее. Она надеялась на это, как надеялась, что он спасет ее в те первые недели в Клетке.

— Хорошо, я понял. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы замести твои следы. Но, Орион… — его голос затих. Он склонил голову набок, заглянул ей глубоко в глаза. — Ты можешь, по крайней мере, придерживаться тех, что в округе Кларк? Сделай мою работу немного легче.

Орион быстро заморгала. Неужели это происходит на самом деле? Надежда победила. Мэддокс не спасает ее. По крайней мере, не в образе обычного героя и девицы, попавшей в беду. Такое не писали ни в одной гребаной сказке и не показывали в диснеевских фильмах.

— Разве это не насторожит копов? Например, те, что выше тебя? — уточнила Орион.

Он встретился с ней взглядом, его глаза сверкали от гнева. Да, он был зол на нее.

— Нет, если не будет тел. И не в том случае, если я буду стирать улики.

Она кивнула, приложив руку к подбородку. Потом резко протянула руку.

— Договорились.

Он покачал головой, разочаровано и немного удивлено. Затем он взял ее за руку, притянул к себе и поцеловал долго и крепко.

«Жестокие наслаждения имеют жестокий конец».

— Уильям Шекспир