Кит прошла к столику. От камина шло тепло, и, чувствуя как оттаивают окоченевшие руки, она взяла еще и чашку с чаем.

— Ничего с ней не случится, Маджели. — Неприятно полоснула взглядом Синити, развернувшая кресло, чтобы предстать во всей красе.

Даэтворт с Соулом, стоявшие в другом конце гостиной, у парадной лестницы, к удивлению Кит, о чем-то тихо переговаривались. Странно, какие общие темы могут быть у Саддара с любовником его невестки?

— Возьми печенье, Кианнейт. И присядь, пить чай стоя не нужно, — жужжала Маджели под неодобрительные взгляды Синити. Но Кит и не слушала ее — навострив ухо, она по лицам мужчин, пыталась понять, о чем они говорят. Это не осталось незамеченным.

— Глаза не сотри, мерзавка! — тихо прошипела Синити. В зеленых глазах плескалась уже неприкрытая ненависть, делавшая их цвет более светлым, из-за суженного в точку зрачка, — что, уже заглядываемся?!

Кит отставив чашку и постаравшись не волноваться, как это обычно бывало, удивленно посмотрела на скривившееся лицо мачехи.

— Как ты не захлебываешься в том жидком дерьме, что клокочет в тебе, Синити?

Ахнула Маджели, наверняка пораженная словарным запасом своей шестнадцатилетней воспитанницы.

— Кианнейт! Это возмутительно! Сейчас же извинись.

Идеальные черты лица застыли, дрогнула нижняя губа. Она здорово разозлила эту стерву. Правда еще обратила ненужное внимание на себя. Заметила боковым зрением, как на нее уставился Соул. Синити даже замялась, понимая, что не может сейчас излить всю накипевшую ярость при Саддаре-старшем и растерянно посмотрела на своего любовника.

Кит обернулась на мужчин и наткнулась на янтарный взгляд. Вот всегда ее удивляло, как у такого мерзкого, наглого прохиндея, такие удивительные, необычные глаза. Как кристаллы, подсвеченные изнутри и умеющие иногда выдавать настоящие сполохи огня в глубине. Нереальные, потусторонние. Кто он?

— Кит, иди к себе, — Даэтворт смотрел на Синити, словно предупреждая, никаких скандалов, — тебе нужно отдохнуть.

— Вот! Ты сам слышал, как она разговаривает. И еще хотел повесить на меня воспитание этой невыносимой девчонки!

— Успокойся.

Даэтворт двинулся к Синити и Кит, проходя мимо него, кивнула. Он хотя бы вмешался, а вот отец обычно ретировался в свой кабинет во время таких стычек. Поднимаясь по лестнице, она не удержалась и обернулась. Соул так и остался стоять с бокалом вина у окна, но смотрел на нее. Прочитать что — либо в этом странном взгляде было невозможно и, Кит приняла единственное правильное решение. Какими бы не были его мысли — они однозначно нехорошие по отношению к дочери хозяина, с женой которого он безнаказанно кувыркался уже пару лет. Кит показав ему неприличный жест, подсмотренный у завсегдатаев местного трактира и заметив, как дернулись уголки губ мерзавца, порывисто отвернулась и почти взбежала по лестнице вверх.

Вечером, стоя у окна и заметив, что к крыльцу подвели нетерпеливого, шикарного скакуна Саддара, она пулей метнулась вниз.

— Не стоило, Кит. Ветер очень холодный. Мы встретимся через несколько дней в Сайконге.

— Да, дядя.

— До скорой встречи, Кианнейт Саддар.

— До свидания, дядя Даэтворт. Удачного пути, — улыбнулась Кит и еще несколько минут стояла под порывами ветра, провожая высокую, гордую фигуру.

— Вы зачем выскочили? Холодно же, жуть, — на ее дрожащие плечи лег теплый плед, — вот и вы завтра уедете от нас…

— Да, Олав.

— И вернетесь к нам, образованной, прекрасной девушкой. Первая невеста будете.

Кит вздохнув, опустила глаза. Гэнс, он говорил на похоронах, что зайдет к ней. Завтра после обеда она уедет, но успеет ли повидать его?