Живет Дэйви в Челси, в квартире, принадлежащей его сумасшедшему семейству, которое свило фамильное гнездо где-то в Корнуолле. Он много и охотно рассказывал о своих родственниках, и чем больше я о них узнавала, тем более странными они мне казались. Я не стеснялась выспрашивать подробности и только дивилась их чудачествам. Последняя новость, которую мы тогда обсуждали, касалась мудреного завещания, составленного его родителями. Завещание они написали во время путешествия по Нилу, когда в очередной раз наведались в Египет, чтобы прикупить диковинных штуковин для своей коллекции. Подробности завещания мне неизвестны, но Дэйви сильно переживает по поводу этого документа…

Витрины в Сохо празднично сияли в холодном вечернем сумраке. Куда ни глянь, повсюду фонарики и мишура.

— Декорации для невзыскательных масс, — осуждающе фыркнул Дэйви. — Жуткая пошлость.

Я рассмеялась, потому что знала — он просто поддерживает свою репутацию. Ничего иного Дэйви сказать и не мог.

Лондонские улицы были полны народу. Люди с напряженными и взволнованными лицами предавались предпраздничной лихорадке. Охотясь за подарками, они перебегали из магазина в магазин, съежившись от холода, сгорбившись под тяжестью сумок, не выпуская из рук кредиток. А на кредитках в самый неподходящий момент кончались деньги, и разъяренные кассирши кромсали их в клочки.

Как ни странно, раньше мне не доводилось бывать в клубе Дэйви, и я, сраженная внезапной догадкой, нервно схватила Дэйви за рукав кашемирового пальто:

— Стой, Дэйви. Слушай, а этот твой клуб, в нем случайно не практикуется мужской стриптиз или что-то в этом роде?

— Ну что ты выдумываешь! Тут же не Бангкок какой-нибудь! — расхохотался он. — Нет, ничего подобного там нет. Это просто клуб, где люди едят и пьют. Никаких ужасов. Пошли, все будет нормально.

Мне бы его уверенность. У меня, куда бы я ни пошла, никогда и ничего не бывает нормально, не вписываюсь я в окружающую действительность. Или слишком стара, или слишком молода, слишком тоща, слишком жирна, не того пола, не того класса. В чем тут загвоздка? Если бы я родилась лет двести назад в богатом семействе, с родовым поместьем где-нибудь в окрестностях Бата, вот тогда бы у меня в жизни все шло как надо. Я бы ничем не отличалась от остальной публики и как все принимала бы целебные ванны и разъезжала в экипажах. А вот современная жизнь меня почему-то беспрестанно сбивает с толку.

Я не замужем и не разведена, шансы на замужество в моем возрасте нулевые, толпы эксцентричных друзей или интересных родственников вокруг меня не тусуются. Из родных у меня есть только родители — обычная, не слишком спортивная и не помешанная на чтении пара из Ипсвича. Они удочерили меня в младенчестве, честно рассказали мне об этом в раннем детстве, и отчего-то у меня так и не возникло с ними душевной близости. Конечно, в юности я втайне надеялась, что мои настоящие родители — бродячие цыгане или наследники династии Романовых, но, повзрослев, выкинула из головы всю эту чепуху. Ну или почти выкинула. Я поняла, что моя мать, скорее всего, была перепуганной юной девушкой, не знавшей, что делать с ребенком, а потому отдавшей меня на удочерение.

Я успела поработать в разных местах, и нигде от меня не требовалось ни особых талантов, ни глубоких познаний, да и платили всюду соответственно — очень мало. Зато у меня имелось одно преимущество: я не страдала гастритами от постоянного страха перед грядущим сокращением штатов и не мучилась бессонницей перед церемонией вручения «Оскара». Боже, какая скучная у меня жизнь, подумала я, и, надо сказать, мысль эта посетила меня далеко не впервые.

Мои размышления прервал Дэйви:

— Поппи, дорогая, не переживай ты так.

И он весело потянул меня за собой.