К тому времени, когда переступаю порог места, где проведу следующие пару дней или около того, я уже выпил залпом около четверти водки. Мне больше не нужен преследователь. Конечно, моё тело испытывает физиологический эффект от этого, но мысленно мог бы с таким же успехом пить воду. Воспоминания, её голос — они плывут сквозь алкоголь и в конечном итоге затягивают меня ещё глубже. Достаточно, чтобы я задыхался и обжигал лёгкие, но не настолько, чтобы полностью утопить меня.

Бросаю своё барахло на пол, а затем плюхаюсь на кровать. Со вздохом закрываю глаза, зная, что увижу только её. Я всегда вижу её. Софию. Единственного, бл*ть, человека в мире, который на самом деле любил меня после того, как узнал всю правду. Того, кто доверил мне заботиться о себе. Девушку, которая, как мне бы хотелось, забрала меня с собой. Женщину, которую я уничтожил.

Но до того, как погубил её, я любил Софию. Я всегда, бл*ть, буду любить её. Она была светом, сиявшим сквозь мою тьму. С самого первого момента, когда увидел её в четырнадцатилетнем возрасте, я знал, что в ней что-то есть.

— Что ты здесь делаешь?

Две пары одинаковых глаз смотрят на меня, когда я медленно иду к столу для пикника. Мальчик и девочка. На вид они того же возраста, что и я.

Мне нужно было сбежать, я бродил по окрестностям, но не ожидал найти парк, скрытый в лесистой местности. Хотелось побыть наедине с собой, потому что сейчас я правда не в настроении общаться с людьми. Только что вернулся с одного из дурацких сеансов терапии, на которые меня заставляет ходить бабушка.

Мне не нужно слушать, как какой-то психиатр говорит мне, что это не моя вина, когда я знаю, что это так. Его там не было. Он этого не видел. Он не всё слышал. Это была моя вина. Я облажался.

— Я живу с бабушкой и дедушкой дальше по улице. Переехал пару месяцев назад.

— Ну и что? — спрашивает мальчик.

— Не будь идиотом, Смит. — Девочка толкает его локтём и встаёт. — Я София.

— Эрик.

— Откуда ты приехал?

— Из Калифорнии.

— Почему ты здесь? — спрашивает Смит.

Нет смысла лгать. Это не значит, что весь мир не знает. Открываю рот, чтобы сказать им, но тут София улыбается мне. Она действительно хорошенькая… милая, нежная. И я вдруг не хочу, чтобы она знала правду. Не хочу, чтобы она знала, какой я тупой.

— Мои родители умерли.

Вот. Не ложь, но и не совсем правда. В городе Плезант-Вэлли, где живут мои бабушка и дедушка, вырос мой отец, так что многие люди слышали эту новость, хотя мы не жили здесь, когда это случилось.

— Сожалею, — говорит она, подходя ко мне.

— Извини, приятель, — говорит Смит.

Когда она подходит ближе, я отступаю, но она не останавливается, пока не оказывается прямо передо мной. Вдыхаю её аромат и решаю, что она пахнет вишней. Когда она обнимает меня, я замираю. Никто не прикасался ко мне с тех пор, как это случилось. Не ожидаю, что это так меня утешит. Мне хочется обнять её в ответ, но я держу руки по бокам.

Наконец она отстраняется и улыбается. Чёрт. Вблизи она ещё красивее; глаза у неё светло-карие, но волосы на несколько тонов темнее. У неё несколько веснушек на переносице, но это ничто по сравнению с тем, сколько их у меня. Но её улыбка. Вау.

Её пальцы переплетаются с моими, и она тянет меня вниз по грязной дорожке, пока мы не оказываемся рядом с её братом. Он смотрит на наши руки, затем бросает сердитый взгляд на меня. Вытаскиваю свою руку из её и делаю шаг в сторону. Он может быть того же размера, что и я, но я укладывал на лопатки парней больше его одной рукой. Последнее, что мне сейчас нужно, — это связываться с чрезмерно заботливым братом. Хотя вымещать на нём своё разочарование было бы забавно.

— Теперь, когда ты здесь, ты можешь потусоваться с нами. В этом районе живёт не так уж много детей нашего возраста, поэтому мы рады, что есть кто-то ещё. Не так ли, Смит? — она пинает его ботинок.