— А я знала, что мы уйдем от папы, — заявляет дочь, словно прочитав мои мысли, — вот и собралась заранее.

Покачав головой, я начинаю инструктировать Леркин рюкзак. Там в основном игрушки, конечно, планшет и кое-что из одежды. Действительно собиралась…

***

Через каких-то полчаса мы уже полностью готовы. Гриша по-прежнему без сознания под неустанным наблюдением Нинель, которая времени зря не теряла. Судя по перерезанным проводам и сломанной сим-карте Гришиного телефона.

— Ну мало ли, — пожимает Нинель плечами, — не ровен час, очухается этот козел, а так мы сможем время выиграть. И ключи забирай, запрем его здесь.

— Нин, ну это перебор…

— Не спорь! Или ты хочешь, чтобы муженек отыскал вас до того, как вы успеете уехать? А?

— Нет, — примирительно подняв руки, отвечаю я. — Не хочу.

— Вот и прекрасно. Вы готовы?

— Готовы.

— Вот и отлично. Тогда попутку и едем ко мне. У меня есть идея!

— Какая?

— Вот и отлично. Тогда попутку и едем ко мне. У меня есть идея!

— Какая?

— Ты купишь билет на моё имя. И поедешь в Москву.

Вот это поворот!

— Почему в Москву?

— Да потому что там проще затеряться, — терпеливо поясняет Нинель, — и у Гришеньки там нет никакого влияния. Это здесь, в провинциальном городишке он чувствует себя царем и Богом, а в Москве… Короче, просто поверь, это самый лучший вариант. Мы с тобой отдаленно похожи, сейчас я немного тебя подкрашу, чтобы сходство было максимальным. И хорошо, что сейчас зима. Шапку натянешь, замотаешься шарфом посильнее, кассирша ничего не заподозрит. А Лерку мы в Мишкины шмотки нарядим. Ну? Лин, не молчи! Всё получится, вот увидишь.

Получится или нет, скоро мы это узнаем.

Нинка действует быстро, ловко орудуя косметическими принадлежностями.

— На первое время сойдёт, — выдыхает подруга, — но, как приедешь в Москву, сразу беги в первый же салон и меняй прическу. Не знаю… например, красься в иссиня-чёрный цвет и делай каре. Поняла?

Да уж, остричь свои длинные светлые волосы и превратиться в брюнетку — заманчивая идея. Гриша долгие годы запрещал мне менять прическу. Любил повторять, что ему нравятся мои длинные пряди, хотя, скорее, ему просто доставляло садистское удовольствие таскать меня за них по всей квартире.

Передергиваюсь от гадких воспоминаний, отгоняю их прочь.

— Лина? — Нинель обеспокоенно смотрит на меня, словно боится, что я вот-вот откажусь от нашей затеи.

— Вряд ли смена прически мне поможет, Нин. Уверена, через пару дней Гриша объявит нас в розыск, обвинит меня в том, что я украла Лерку… Не знаю, как мы жить будем, но возвращаться назад я не собираюсь.

Подруга молча обнимает меня, гладит по спине, шепчет успокаивающе, что всё будет хорошо.

Как же хочется ей верить…

— Ладно, — через несколько минут Нинель отстраняется, — пора ехать, так что, зови Лерку.

А Лерка дуется. Категорически отказывается надевать Мишкину одежду.

— Это для мальчиков, — дочь смотрит на меня исподлобья, — мам, неужели ты не видишь?

— Так надо, котёнок.

Инструктирую Лерку, рассказываю, куда мы сейчас поедем, и как она должна себя вести.

— Притворяться мальчиком? — дочка хмурится ещё сильнее. — Зачем?

Она устала и хочет спать, я это прекрасно понимаю. Но и от неё сейчас многое зависит. Тяжело вздохнув, я помогаю ей переодеться, но Лерка вертится, кричит, на даёт застегнуть куртку.

— Так надо, — повторяю уже строже, — иначе нам придётся вернуться домой. Ты этого хочешь?

Услышав это, Лерка испуганно смотрит на меня. В её взгляде прослеживается растерянность. Ругаю себя за несдержанность, но это срабатывает. Дочка, наконец, успокаивается и еле слышно произносит:

— Хорошо, мам…