— Не бойся, — я стараюсь приободрить дочку да и себя заодно, — всё будет хорошо, вот увидишь.

— И кого ты обманываешь? — обернувшись, шикает Нинка, да так тихо, что дети её не слышат. — Лин, может, правда лучше ко мне?

— Нет, ты права, при тебе Гриша не позволит себе ничего лишнего. Ему же очень важно казаться примерным семьянином в глазах общественности, ты ведь знаешь.

То было правдой. Благоверный был ужасно зависим от мнения окружающих. Доходило до смешного… Порой, когда мы вместе отправлялись на очередной приём или корпоратив, Гриша то и дело тыкал меня указательным пальцем под рёбра и шипел:

— Улыбайся, нас фотографируют… улыбнись, на нас смотрят…

Парадокс, но в этом были свои плюсы. Вот, например, сейчас наказание за опоздание удастся отсрочить на неопределенный срок.

— Привет, Гриш, — фальшиво улыбается Нинель, когда мы заходим в прихожую и натыкаемся на моего благоверного, — ты уж не серчай, это я Лину задержала своей болтовнёй.

— Да неужели? — хмыкает муж, и Нинка радостно кивает:

— Точно-точно. А потом мы с Мишкой к вам в гости напросились, уж, надеюсь, не выгонишь?

Момент — и Гриша превращается в обходительного, вежливого, добродушного семьянина. Широкая улыбка озаряет его лицо.

— Нинель, ну что за вопросы? Ты же знаешь, мы вам всегда рады. Проходите в гостиную, Лина сейчас чай сделает. Правда, любимая?

— Угу, — в ответ я тоже криво улыбаюсь.

Нинка смотрит подозрительно, не хочет оставлять меня наедине с Гришей. Но я едва заметно киваю, и подруга, взяв детей за руки, удаляется.

Момент — и улыбка сходит с лица благоверного. Он снова становится самим собой. Больно хватает меня за руку.

— Думаешь, подружка тебя спасёт? Ошибаешься, принцесса. Я ведь чётко сказал тебе…

— Лин, тебе помочь? — Нина возвращается в гостиную, и Гриша тут же отпускает меня, даже отпрыгивает в сторону.

Улыбается затравленно, вертится, как уж на сковородке. Вряд ли бы он так реагировал, если бы на месте Нинель был кто-то другой… Но Женька, её муж, тоже не последний человек в городе. А значит, могут поползти ненужные слухи в определённых кругах.

— Пошли, — не дожидаясь моего ответа, командует Нинель, — я тебе помогу.

Последнюю фразу она произносит с особой интонацией, пристально глядя на Гришу. В ответ муженёк снова затравленно улыбается.

— Я тебя с этим умалишенным одну не оставлю, — зло шепчет Нинель, когда мы оказываемся на кухне, — Лин, да он же психопат, больной на голову! Это невооруженным взглядом видно!

— Где дети? — устало спрашиваю я, включая чайник.

— У Лерки в комнате, я им мультики включила. Ты вообще слышишь, что я говорю?

— Слышу, и что ты предлагаешь? Ночевать у нас останешься?

— А пусть даже и так! Скажу, что Женька в командировке, и мне страшно дома одной. А что? Вполне себе правдоподобно.

Угу, очень. Учитывая, что жилой комплекс, в котором обитала подруга, охраняется лучше, чем тюрьма с особо опасными преступниками…

Как я и думала, Нинкина идея вместе с решимостью ни к чему не приводят. Часа через полтора, когда чай уже выпит, а торт съеден, Гриша очень вежливо, но твёрдо намекает, что подруге пора домой.

— Я вам вызову такси, — радушно предлагает благоверный, — или, хочешь, попробую служебную машину вызвать? А то время уже позднее.

Нина смотрит на меня вопросительно, и я опять едва заметно киваю головой.

— Хорошо, — глубоко вздыхает подруга, — и правда, Мишке спать пора.

Гриша снова расплывается в дежурной улыбке. Буквально через десять минут Нинель уезжает, оставляет меня с этим монстром один на один. Но что она может сделать? Лишь подбодрить кое-как, да раны залечить…

— Проверь, как там Лера, — голос мужа холоднее льда, — а потом живо в мой кабинет. И чтоб без фокусов.