Почему же этот разговор, звонок и все остальное не стали для меня не просто тревожным звонком, а набатом, оглушительным, мощным, предсказывающим большие неприятности?

Ректор факультета, где учился брат, был весьма недоволен. Он хмуро повествовал мне о прогулах Коди. Он появляется только на паре лекций, которые может и не досидеть до конца, вновь исчезая. У него не были сданы пять предметов и восемь тестов, а также стоял вопрос об его возможном отчислении.

Я в ярости понеслась к дому младшего брата с желанием как следует отчитать и закатить материнскую истерику про «будущее, профессию и про полную безалаберность и безответственность». Гребаный автоответчик только еще больше раззадоривал мой пыл и, нервничая, я кое-как добралась по пробкам до небольшого особняка. Но, увы, в коттедже никого не было. Я стучала в дверь, заглядывала в окна. Все бесполезно! Я крутилась около дома примерно полчаса, посидела в машине, чтобы подождать спад баллов по пробкам, вернулась домой и тяжело опустилась на кровать.

Черт! Что же произошло с братом?! Где его искать и как можно выйти на связь? Номер Тобби у меня был, но из-за обновления системы в мобильнике все контакты случайным образом слетели. Пришлось собирать и восстанавливать заново.

Если бы я знала, чего это будет стоить моему дорогому и любимому Коди, я бы осталась ночевать около милого домика с прелестной лужайкой.

Глава 3

Меня трясло.

Трясло как в дикой неуемной лихорадке.

Сигарета помогла, и задушевный разговор с незнакомкой немного привел меня в чувство. Рассказывать подробности этой женщине я не стала, но она была круче всех психотерапевтов мира.

— Пока жива, отомсти за брата, и насрать на все сраные принципы морали и толерантности — произнесла она, тоже глубоко затягиваясь сигаретным дымом, который начинал щипать глаза от едкости — пошли, а то сработает система оповещения пожарной безопасности, и мы с тобой проведем ночь в отделении полиции.

Она поднялась и подала мне раскрытую ладонь. Я встала с холодного кафельного пола. Решимость действовать охватила и держала так крепко, что если бы сейчас в руках был пистолет, а эти ублюдки передо мной, то вся обойма была бы выпущена прямо в их мерзкие рожи.

Выйдя из госпиталя, я глубоко вздохнула. Сейчас эмоции улеглись, и пришел им на смену ледяной расчет. С чего мне начать собирать информацию об отморозках? Конечно же, ехать в дом, где Коди жил с другом.

На этот раз мне повезло. Он был дома и открыл практически сразу, как только позвонила в дверь. Тобби выглядел не лучше, чем я сама. Вероятно, он либо плохо спал, либо вообще не спал пару суток точно. Увидев его, мое сознание вновь всколыхнули те жуткие представления об изнасиловании брата. Он такой же мальчишка, который может попасть в лапы к этим бездушным тварям. Я накинулась на него и выкрикнула, схватив за плечи:

— Кто это был? Кто так поступил с Коди?! — чувствуя, как по рукам вновь расползается липкий противный спазм, обездвиживающий до онемения пальцев.

Тобби даже не пытался вырываться.

Он знал. Все знал. И молчал.

Мне захотелось врезать ему. За всю ту боль, что испытал брат, за перенесенное издевательство.

— Я не могу тебе сказать, иначе… — шепотом, срывающимся на хрип, произнес Тобби — Они убьют нас…

Последнее слово он не сказал, а шевелил только губами.

Я осела в мягкое кресло, застеленное пестрой накидкой бежевого и бордового цвета, перемежающихся между друг другом синими вензелями.

— Рассказывай с начала — произнесла я — Просто все расскажи. Я не пойду ни в полицию, не буду писать жалобы и прочую херню… Говори…