Мы различаем одну марку одежды от другой, один тип виски от другого, один тип сексуальности от другого и тд. Мы разочарованы, потому что различия нас не устраивают. К счастью или к несчастью, рекламная индустрия выступает как наш спаситель и подсказывает нам новые различия.

На самом деле единственная цель рекламы – выявить и подчеркнуть качественные различия, которых в реальности не существует. Большинство продуктов определенного типа (одежда, автомобили) почти абсолютно одинаковы и потому не имеют качеств, то есть не имеют собственных свойств. Поэтому так важно подчеркивать качества, которые помогут нам различать один продукт от другого. Только различие важно, а не содержание, потому что путем этих различий мы надеемся восстановить свою веру в то, что мир по-прежнему наделен свойствами.

Мы становимся крупными потребителями новых предметов и новых людей, чтобы прервать монотонность и повторяемость бытия. Ролан Барт почти криптологичен в оценке скуки: «Скука не так уж далека от наслаждения: это наслаждение, увиденное с другого берега – с берега удововольствия»111.

По всей вероятности, в данном случае слово «удовольствие» соответствует своему содержанию, а наслаждение можно истолковывать как преодоление «монотонности», как то, что находится вовне, как трансцендентное.

Скука – это имманентность в рафинированной форме. А ее противоположность, очевидно, должна быть трансцендентной. Но каким образом трансцендентное возможно вне имманентт юго? Имманентное состоит из ничего, а трансцендентное должно быть чем-то. И каким образом мы переходим от ничего к чему-либо? Стало быть, скука, по сути, возникает из-за того, что нам безразлично, существует что-либо или нет112.

Жан Бодрийяр утверждает, что традиционный философский вопрос сформулирован сейчас таким образом: «Почему существует переизбыток чего-то, а не всего?», в то время как актуальный вопрос должен звучать иначе: «Почему существует только ничто, а не что-то?»113. Этот вопрос возникает как следствие скуки. И в этой скуке вся жизнь поставлена на карту.

Фернандо Пессоа описывает пустоту романтично:

Всё есть пустота, даже сама идея пустоты. Всё говорит на языке, нам непонятном. Поток букв, который не находит отклика в нашем миропонимании. Жизнь пуста, душа пуста, мир пуст. Все боги мертвы, и их смерть больше, чем сама смерть. Пустота больше самой пустоты. Таким образом все превращается в хаос, состоящий из ничего. Когда я размышляю подобным образом и оглядываюсь вокруг в надежде, что действительность утолит мою жажду, я вижу только невыразительные жесты. Камни, тела, мысли – всё мертво. Все движения застыли, и всё находится в состоянии одинаковой тишины. Ничто не говорит мне ни о чем. Ничто мне не знакомо, ничто не отмечено красотой, tie потому что я нахожу это чужим, но потому, что я не знаю, что это. Мир потерян. И в глубине моей души – которая единственно реальна в этот момент – пребывает острая невидимая боль, тоска, которая заливается слезами в темном пространстве114.

История скуки

В этой главе я не ставлю перед собой цель изложить полную и исчерпывающую историю скуки. Поскольку сама тема очень сложна и многогранна, то подобная идея заняла бы несколько увесистых томов и потребовала бы многих лет работы115. Поэтому я предпочел набросать несколько эскизов, в основе которых – фрагменты об истории скуки, от средневековой acedia и дальше, до понятия скуки у романтиков и о постромантической скуке у Энди Уорхола. Эти наброски имеют своей целью исследовать сущностную, а не только историческую природу скуки. Я описываю разные стратегии скуки, которые актуальны и по сей день. На мой взгляд, большинство из этих стратегий ошибочны, к некоторым из них я вернусь в последней части своего эссе – «Мораль скуки».

Acedia – предшественница современной скуки