Которого мы будем будить по утрам, а вечером укладывать спать. Прятать для него подарки под елкой. Обнимать его, и читать ему, и укачивать перед сном. Ребенок, которого Коул будет обожать до безумия, я – любить, а мой отец – подбрасывать в воздух и держать на коленях. Новая, яркая, чудесная жизнь, которая будет тянуть моего отца за штанину и с надеждой смотреть на него снизу вверх – точно так же, как я смотрел на отца своего отца. У него всегда была припасена для меня в кармане конфета, несмотря на все предостережения моей матери о том, что он испортит мне аппетит перед ужином. Только теперь это уже мой ребенок будет держать за руку дедушку Джорджа. Это Коул будет бранить их за сладкое перед едой, а я, смеясь, отворачиваться и притворяться, будто не вижу, потому что никогда не посмею мешать отцу баловать своего единственного внука. Семьи должны расти, а не уменьшаться – так однажды сказал мне отец. Он был прав, и теперь я мог воплотить это в жизнь.

Я дотянулся до лампы на тумбочке, и, когда загорелся свет, Коул будто стал меньше. Он хотел спрятаться, но я склонился над ним и заставил посмотреть мне в глаза. Я знал, как ему страшно, – теперь, когда он озвучил свои сокровенные мысли.

– Ты правда этого хочешь?

Он натянул одеяло до подбородка и сам стал очень похож на ребенка, который использует покрывало, точно своего рода щит.

– Больше всего на свете.

Я рассмеялся, потому что это было единственное, что я мог сделать. Я стянул с него одеяло, убирая его защиту, обнажая его донага, чтобы обнять его.

– Только если сначала ты на мне женишься.

***

За месяц, предшествующий свадьбе, мы обсудили наше решение стать родителями бесчисленное количество раз. Мы взвесили все «за» и все «против» касательно усыновления и суррогатного материнства, и к моменту, когда пришла пора улетать в Париж на неофициальную церемонию в присутствии наших друзей, уже определились с тем, что нам нужно. От медового месяца мы отказались и сразу после вернулись домой.

Формально неженатые однополые пары претендовать на совместное усыновление не могли, а вот одинокий родитель вполне себе мог. В приоритете были женатые пары, но мы нашли адвоката по имени Томас Гудмен, который специализировался на усыновлении, и он заверил нас, что ничего невозможного в нашем желании нет.

– Это обескураживает, я понимаю, но прецедент уже есть. Недавно я помог одной однополой паре ровно в таком положении, что и у вас. Первым делом надо решить, кто из вас будет подавать на усыновление.

– Но мы твердо намерены растить ребенка вдвоем, – сказал Коул.

– Я знаю, и как только процесс усыновления завершится, мы подготовим документы, которые закроют все юридические лазейки, и позаботимся о том, чтобы вы оба имели родительские права, особенно в отношении связанных со здоровьем решений. Кроме того, в случае, если с усыновителем что-то случится, эти документы будут гарантировать второму родителю опекунство.

– Но совместное усыновление, тем не менее, не разрешается?

– Здесь, в Аризоне – нет.

– А если попробовать усыновление за рубежом? – спросил я. – Это не проще?

Томас покачал головой.

– В большинстве случаев вы столкнетесь с теми же самыми предубеждениями. Одному из вас придется представить себя отцом-одиночкой и, в зависимости от страны, быть очень осторожным в плане разглашения реального положения дел.

– Другими словами, – проговорил Коул, – мы должны будем лгать.

Томас сделал уклончивый жест – не вполне подтверждая его слова, но и не отрицая.

– Во всяком случае, придерживаться полуправды.

– Нет. – Коул был непреклонен. – Это для нас неприемлемо.

– И суррогатное материнство вы исключили?

Я покосился на Коула. Эту тему мы обсудили наиподробнейшим образом. И Томасу он дал тот же ответ, какой каждый раз давал мне.