Я был откровенно разочарован. Вспомнилось, как упрямо сержант Биф отмахивался от предложений пригласить экспертов из Скотленд-Ярда, разгадывая тайну убийства в семье Терстон. Вот почему теперь казалось столь странным его малодушие. И конечно же, принимать подобное решение было слишком рано. Убийство, по всей вероятности, произошло всего несколько часов назад, и тот факт, что телефонные звонки не позволили установить пропажу человека в округе и не дали никакой информации о найденном теле, пока ничего не значил.

– Что ж, – сказал я, – вы в своей работе разбираетесь лучше, но я не могу понять, почему вы будто заранее готовы сдаться.

Сержант Биф смерил меня взглядом человека, который действительно перебрал пива.

– Я вовсе не сдался, – заявил он. – Непременно докопаюсь до истины, как всегда. На прошлой неделе у нас был веселенький случай в местной церкви. Кто-то принялся воровать из ларцов для пожертвований. Но я ее быстро вычислил. Воровкой оказалась женщина, делавшая там уборку по понедельникам. Она мне наплела небылиц про какого-то загадочного высокого мужчину, которого якобы заметила в центральном проходе. Но я уже знал, что деньги таскает она. И сейчас обязательно узнаю всю правду как есть. Вот только служебный долг не обойдешь. Если в деле присутствует нечто необычайное, я обязан уведомить Скотленд-Ярд. Что скажете теперь? Разве нет ничего необычайного? Слышали прежде об убийстве, когда знаешь, кто убил, но не знаешь кого? То-то. Бьюсь об заклад, не слышали ни о чем подобном. И если это не считать необычным, так уж не знаю, что тогда считать вообще. Так что позвоню им прямо с утра.

Однако в ту ночь нам не позволило сразу за тем разойтись по постелям еще одно происшествие. Пока сержант Биф возился с пуговицами своего плаща, в дверь постучали. Не слишком громко, однако стук был отчетливо слышен в задней комнате, где мы в тот момент находились.

Симмонс повернулся к сержанту. Он уже злился всерьез.

– Не понимаю, почему надо превращать мой дом в полицейский участок. Я хочу лечь спать.

– Тут уж ничего не поделаешь, – ответил Биф. – Не я же выбрал место, где ему наложить на себя руки. Вы пойдете и посмотрите, кто пришел, или мне самому?

Мистер Симмонс покинул нас, и мы могли слышать скрипучие звуки отодвигаемых засовов.

– Сержант Биф здесь? – донесся взволнованный мужской голос.

– Да, мистер Роджерс. Входите. – Симмонс сразу заговорил мягче. – Оставьте зонт здесь. Вижу, там все еще льет как из ведра.

– Где же сержант? – Голос звучал напористо, нетерпеливо.

Мы услышали приближавшиеся шаги двух мужчин и обернулись, чтобы разглядеть «старого мистера Роджерса». Он оказался не таким уж и старым – лет под шестьдесят, не более, как показалось мне. Это был человек невысокого роста с остатками растрепанных и всклокоченных седых волос на висках и водянистыми близорукими глазами. Одежда сидела на нем мешковато, и он напоминал сейчас встревоженного, напуганного пожилого кролика. Я мог только гадать, знает ли он о случившемся с племянником, но мне уже была ненавистна мысль, что придется выслушать историю в подробностях и с самого начала. Несмотря на обычно свойственный мне интерес к особенностям человеческих характеров, есть предел и для моего восприятия неловких эмоциональных ситуаций, выходящих далеко за рамки обычного. Но его первая же фраза уняла мое беспокойство по этому поводу.

– Ко мне заходил констебль, и он обо всем мне сообщил, сержант, – сказал мистер Роджерс.

– Понимаю. Мы все крайне сожалеем о столь прискорбном событии…

Но тот едва ли вообще расслышал сказанное Бифом. Совершенно очевидно, ему не давала покоя какая-то иная мысль. С минуту ночной гость разглядывал нас, а потом уперся взглядом в плотную зеленую скатерть на столе. Я заметил, как крупно он дрожит.

– Моя жена… – прошептал он наконец.

Биф буквально подскочил на месте. Причем двигался гораздо быстрее, чем я видел когда-либо прежде.