– Что ее мучит? – спросил О’Мара. – Отчего она плакала, когда я вернулся?

– Ерунда, – ответил я. – У ее стариков сложности. Полагаю, дело в деньгах.

– Она у тебя со странностями, – покачал головой Макгрегор. – Ничего, что я так говорю? Я знаю, что она предана тебе, но ее идеи все какие-то несуразные. Доведет она тебя до беды, если не будешь начеку.

– Ты мало смыслишь в жизни, – в тон ему закудахтал О’Мара. Глаза у него блестели. – Поэтому-то я и суетился так утром, чтобы помочь тебе.

– Знаете, парни, перестаньте беспокоиться обо мне. Я знаю, что делаю.

– Черта с два ты знаешь! – закричал Макгрегор. – Ты говоришь это с тех пор, как я тебя знаю, – и чего ты достиг? Всякий раз, как мы встречаемся, у тебя новые несчастья. Когда-нибудь ты попросишь меня спасти тебя от тюрьмы.

– Ну хорошо, хорошо, только давайте поговорим об этом в другой раз. Она возвращается, сменим тему. Не хочу раздражать ее больше, чем нужно, – у нее сегодня трудный день.

– Так что у тебя на самом деле много отцов, – продолжал я без паузы, глядя в упор на О’Мару. Мона опустилась на стул. – Это вроде того, что я говорил только что…

– Это что, какой-то шифр? – удивился Макгрегор.

– Не для него, – ответил я, не меняя невозмутимого выражения лица. – Надо было бы объяснить тебе, о чем мы разговаривали прошлой ночью, но это заняло бы слишком много времени. Во всяком случае, как я уже говорил, когда я проснулся, я точно знал, что тебе сказать. – Все это время я не сводил глаз с О’Мары. – И сон тут был ни при чем.

– Что за сон? – спросил Макгрегор, начиная злиться.

– Сон, который я только что рассказывал тебе. Послушай, дай мне договориться с ним.

– Официант! – позвал Макгрегор. – Узнайте у этих джентльменов, что они хотят выпить, хорошо? – И нам: – Пойду отолью.

– Ситуация такая, – продолжал я, обращаясь к О’Маре, – тебе повезло, что ты потерял отца, будучи еще ребенком. Теперь ты можешь обрести отца подлинного – и подлинную мать. Но важней все-таки обрести отца, нежели мать. Ты уже обрел нескольких отцов, но не знаешь об этом. Ты богач, парень. Зачем воскрешать мертвого? Обернись лицом к живым! Черт подери, кругом полно отцов, куда ни глянь, отцов лучших, чем тот, что дал тебе свое имя, или тот, что отправил тебя в приют. Чтобы найти подлинного своего отца, сперва надо стать хорошим сыном.

О’Мара только часто моргал.

– Продолжай, – попросил он, – это звучит интересно, хотя я ни черта не понимаю.

– Но это просто, – сказал я. – Вот смотри – возьмем, к примеру, меня. Ты когда-нибудь задумывался над тем, как тебе повезло, что ты нашел меня? Я тебе не отец, зато какой отличный брат. Задаю я тебе какие-нибудь дурацкие вопросы, когда ты даешь мне деньги? Заставляю искать работу? Говорю что-нибудь, если ты день напролет валяешься в постели?

– Что все это значит? – требовательно спросила Мона, невольно улыбаясь.

– Ты отлично знаешь, о чем я говорю, – откликнулся я. – Ему нужно, чтобы его любили.

– Всем нам это нужно, – сказала Мона.

– Ничего нам не нужно, – возразил я. – Если уж говорить правду. Мы счастливчики, каждый из нас. Едим каждый день, хорошо спим, читаем книги, которые нам нравятся, ходим иногда посмотреть какое-нибудь шоу… а еще у нас есть друзья, то есть мы сами. Отец? На кой он нам сдался? Слушайте, тот сон мне все объяснил. Даже велик мне не нужен. Если я могу покататься во сне, прекрасно! Это лучше, чем на самом деле. Во сне не проколешь колесо; а если проколешь, это ничего не значит. Можно кататься весь день и всю ночь и ничуть не устанешь. Тед был прав. Нужно научиться снолечению… Не приснись мне тот сон, я не встретился бы сегодня с Макфарландом. О, я же еще не рассказал вам об этом? Ну ничего, как-нибудь в другой раз. Главное в том, что я получил возможность писать – для нового журнала. И возможность путешествовать…

– Ты мне ничего не говорил об этом, – навострила уши Мона. – Я хочу знать…