Сэр Эдвард и Том целую неделю закупали все морские книги, какие только могли найти, от «Приключений Гулливера» до «Путешествия капитана Кука». К этим морским увеселениям сэр Эдвард прибавил огромный глобус, циркуль, квадрант, компас, дневную и ночную подзорные трубы. Всем этим скарбом они нагрузили дорожную карету, сели в нее и пустились в самое дальнее путешествие, какое только им случалось совершать по суше.

Страна, по которой они проезжали, была так прекрасна, что сэр Эдвард не мог бы налюбоваться на нее, если бы что-нибудь, кроме моря, могло ему понравиться. Англия – огромный сад, усеянный рощами и полями, орошаемый извилистыми реками. Вся страна исчерчена дорогами, а дороги усыпаны песком, как садовые аллеи, и обставлены тополями, которые сгибаются, как бы приветствуя путешественника. Но как ни прекрасно было это зрелище, оно, по мнению батюшки, оставалось далеко позади с милой ему картиной – горизонта, всегда одинакового и всегда нового, на котором волны смешиваются с облаками и небо сливается с морем. Изумруды океана казались ему несравненно великолепнее зелени лугов, тополя казались совсем не такими гибкими, как мачта под парусом, а ровные, гладкие дороги, уж конечно, не могли идти ни в какое сравнение с палубой и рангоутом «Юноны». Одним словом, старинная земля бриттов не прельстила старика контр-адмирала и он даже ни разу не похвалил видов по дороге, хотя она пролегала по прекраснейшим во всей Англии графствам. Наконец, въехав на очередной холм, сэр Эдвард увидел перед собой все свое поместье.

Расположен замок был чрезвычайно живописно: речка, вытекающая из гор между Манчестером и Шеффилдом, извиваясь между тучными пажитями, разливалась озером около мили в окружности, а потом опять продолжала свое течение, омывала дома Дерби и наконец впадала в Трент. Вся эта картина, которой я не видел уже лет двадцать, но помню все ее подробности, красовалась свежей веселой зеленью, словно природа создала эту отрадную картину только вчера. Все вокруг было погружено в глубокую тишину, от всего веяло безмятежным блаженством, у горизонта тянулась красивая горная цепь, которая начиналась в южном Уэльсе, проходила через всю Англию и примыкала к Чевиотским горам. Сам же замок был построен во времена претендента, великолепно меблирован по тогдашней моде, и, хотя уже двадцать пять, а то и тридцать лет в нем никто не жил, безжизненным он не выглядел: мистер Сандерс содержал в покоях такой порядок, что позолота на мебели не искрошилась, а краска на обоях нисколько не выцвела.

Говоря попросту, этот замок был бы весьма приятным убежищем для человека, который, устав от света, добровольно бы там поселился, но на сэра Эдварда это произвело совсем другое впечатление. Тихая и прекрасная природа казалась ему унылой и однообразной по сравнению с беспрерывным волнением океана, с его почти беспредельными горизонтами, островами в целые материки, материками, составляющими целые миры. Грустно прохаживался он по этим большим комнатам, постукивая о паркет своей деревянной ногой и останавливаясь у каждого окна, чтобы познакомиться со всеми сторонами своего поместья. За ним шел Том. Старый матрос скрывал под принужденной улыбкой удивление, которое возбуждали в нем богатства, каких он от роду не видывал. Окончив осмотр, который производился безмолвно, сэр Эдвард обернулся к спутнику, оперся обеими руками на костыль и спросил:

– Ну что, Том, как тебе здесь нравится?

– Ничего, ваше превосходительство, между палубами довольно чистенько, теперь надо бы посмотреть, каково в трюмах.

– О, Сандерс, верно, позаботился и об этой важной части! Пожалуй, сходи и туда, я тебя подожду здесь.

– Да ведь вот дьявольщина, ваше превосходительство, что я не знаю, где люки-то.

– Если прикажете, я вас провожу, – сказал кто-то из другой комнаты.

– А ты кто? – спросил сэр Эдвард, оборачиваясь.

– Я камердинер вашего превосходительства, – ответил тот же голос.

– Ну так появись! Марш сюда!