Это был мой лучший выстрел в жизни.

А самое главное: этот третий, тот, кто застрелил Анджело, умудрился попасть под пулю убийцы, которого застрелил я. В его подмышке появилась рана, которую он зажал рукой и прислонился к стене. Теперь его пистолет валялся в нескольких ярдах от его ног.

В этот момент падающее тело Анджело ударилось о ковер. Оставшийся убийца посмотрел на свой пистолет, на свои ноги, а затем поднял взгляд на меня. В этот момент я пристрелил его.

Все это заняло никак не больше пяти секунд.

Пороховой дым затянул холл, как туман. Верхняя часть черепа Анджело была отстрелена, его щеки стали мокрыми от слез и крови. Меня вырвало. Девушка на стуле вскрикнула и застонала.

Трупы трех мужчин в черном валялись на полу, и от их тел поднимались тоненькие струйки дыма. Из шеи одного из них, как громадный рог, торчал стилет; кровь, вытекавшая из раны, выглядела как краска в желтоватом электрическом свете.

Девушка сидела на стуле, широко открыв глаза и дрожа всем телом. Я прошел мимо нее и внимательно осмотрел холл. Заметив свет, пробивающийся из-под двери в дальней стене, направился туда. Там, на кровати, я увидел обнаженное тело женщины, которое лампа для чтения на прикроватной тумбочке окрашивала в зеленоватый цвет. Простыни пропитались кровью, и на теле женщины были видны глубокие порезы в области шеи и бедер. Она была молодой, но не такой молодой, как девушка на стуле.

– Вставай, я ничего тебе не сделаю, – произнес я, вернувшись к девушке.

Она не пошевелилась. Глаза ее не мигали, но на меня она не смотрела. Я дал ей возможность посидеть еще несколько секунд, пока вытирал кровь с лица. На полу я заметил папку с бумагами, на которой виднелись фрагменты костей. Собрав бумаги с пола, я направился к задней двери, но остановился. Девушка продолжала сидеть не двигаясь.

Но она видела мое лицо. Мне пришлось дать ей пощечину и за руку стянуть со стула.

– Вставай. Ты поедешь вместе со мной.

– Что ты собираешься сделать? – заикаясь, спросила она.

– Нам надо сматываться отсюда.

– И куда мы поедем?

– Не знаю.

Я впервые внимательно рассмотрел ее лицо. Девушка была еще моложе, чем показалась мне с первого раза. Накрашена она была неумело, и сейчас краска для глаз, которой было слишком много, была похожа на чернила, разлитые по ее щекам. Блондинка, с очень короткими волосами. Даже сейчас, со щеками, вымазанными краской, она выглядела почти ребенком. На лице ее было видно еще что-то, что иногда появлялось на лице Кармен, – инстинкт самосохранения и следы жестких решений, которые ей приходилось принимать в прошлом. В этом можно было не сомневаться. Я умел видеть в других людях их инстинкты и сантименты.

– Пойдем со мной, – повторил я и, когда она опять не пошевелилась, поднес пистолет к ее лицу.

Она посмотрела на дуло оружия, а потом на меня. В этом тусклом свете я не мог определить, какого цвета ее глаза. Потом она посмотрела на пол. Слезши со стула, встала на колени и стала обыскивать карманы трупов. Думаю, что она искала или деньги, или что-то, что они у нее забрали. Что ж, против этого я не возражал – это только подтвердило мои мысли о ее практической сметке.

Все это время я ждал завывающего звука сирен. Подойдя к окну, выглянул на улицу – ночь казалась спокойной и непотревоженной. В соседней комнате девушка нашла сумку и наполнила ее тем, что обнаружила в карманах убитых.

Когда она поднялась на ноги, лицо у нее было мрачным и ожесточенным.

– Вонда, – сказала она, – моя подружка Вонда.

Она направилась в сторону спальни, но я схватил ее за руку.

– Не думаю, что тебе надо это видеть, – покачал я головой.

– Но…