В конце концов Ханнес обнаружил повторяющийся стереотип во всех делах: почти все, что мог сообщить Квик, он либо вычитал в газетах, либо узнал от своего психотерапевта Биргитты Столе, мнемоэксперта Свена-Оке Кристианссона или следователя Сеппо Пенттинена. Остальное следователи получали, отсортировывая немногочисленные случайные совпадения среди огромного числа ошибочных сведений Квика. Отредактированные видеозаписи реконструкций и следственных экспериментов, которые на суде рисовали образ Квика как исполнителя преступлений, в несмонтированном виде говорили совершенно противоположное.

Важнейшими участниками мошенничества стали прокурор Кристер ван дер Кваст, который активно противодействовал всему, что вызывало сомнения в виновности Квика, а также адвокат Клаэс Боргстрём, который просто-напросто и не пытался защищать своего клиента.

Летом 2009 года, работая над последним документальным фильмом, Ханнес Ростам начал работу над книгой «Дело Томаса Квика. Как создать серийного убийцу». Затем работа застопорилась, и он уже почти решил бросить начатое, когда в прошлом году с ним связался литературный агент Никлас Соломонссон и рассказал, что такая книга — проект его мечты. У Ханнеса открылось второе дыхание, он взял отпуск за свой счет на шведском телевидении, чтобы целиком посвятить себя написанию книги.

Одновременно он почувствовал, что здоровье его ухудшается. Он ощущал усталость и апатию, но считал, что это последствия затянувшегося развода с женой Леной. В конце концов Ханнес обратился к врачам, жалуясь на потерю веса и сердцебиение. После рентгена брюшной полости он узнал, что у него метастазы в печени и что дело очень серьезное.

— Когда я получил известие, что у меня рак, то… — Он расставляет пальцы и разводит руками. — Я все сразу же забросил! Убрал со стола все бумаги. Я понял, что с этого момента будущее является полной неизвестностью.

Рукопись книги лежит, аккуратно подшитая в папку формата А4 на рабочем столе на его даче. На первой странице красуется цитата из «Доктора Гласа» Яльмара Сёдерберга: «Нам хочется, чтобы нас любили, или хотя бы почитали, хотя бы боялись, хотя бы поносили и презирали. Нам хочется внушать людям хоть какое-нибудь чувство. Душа содрогается пустоты и жаждет общения любою ценою».

Для Ханнеса Ростама это во многом объясняет трагедию Томаса Квика.

— Там сплетаются психология и юриспруденция — эти истории просто ошеломляют. Пытаешься понять, как устроен человек. Но если даже ты понял Квика и понял, почему он сознался, остается еще большая мистерия: Сеппо Пенттинен, Кристер ван дер Кваст, Клаэс Боргстрём, Биргитта Столе и Свен-Оке Кристианссон. Как они могли поддерживать весь этот цирк и разъезжать с Квиком, который под таким кайфом, что едва ворочает языком, иногда даже вообще не может говорить, однако в деталях помнит события пятнадцатилетней давности. Вот здесь уместно говорить о психологической загадке. Ведь все они — образованные люди.

Лейф Г. В. Перссон:

— Само полицейское расследование дела Квика стоило около ста миллионов. К этому следует добавить работу десяти-двадцати полицейских в Норвегии в течение восьми лет. Добавьте расходы на лечение, судебные издержки и гонорар Боргстрёма в пять миллионов — получается уже под двести миллионов. И что создано на эти деньги? Ну что ж, удалось оградить от правосудия кучку настоящих убийц и превознести мифомана. Что за идиоты заседают в наших судах? А действия Боргстрёма вообще не поддаются пониманию. Он не просто адвокат, он очень талантливый адвокат. Похоже, он натянул шапку на глаза до самого подбородка. Хотя, наверное, это был всего лишь легкий способ заработать деньги. Я сказал ему об этом в глаза, и с тех пор он со мной раззнакомился.

Когда Стюре Бергваль взял назад свои признания по телевидению, послышалось множество критических голосов оппонентов из других СМИ. Как ван дер Кваст, так и Боргстрём выразили убеждение, что журналистское расследование Ханнеса Ростама ничего не изменит.