Мор и Лира молниеносно обернулись: к ним легкой рысцой приближались трое Волколюдей: двое мужчин и одна женщина. Мор погладил Собаку по голове, приговаривая:

– Спокойно, Собака. Это друзья. Сидеть. Сидеть.

Волколюди перешли через ручей и подбежали к месту сражения. Увидев мертвые тела дикарей, они оцепенели.

– Мы пришли предупредить тебя, что неподалеку бродит Орда. Кто убил этих троих? Неужели ты? Ты один уложил трех дикарей?

Мор покачал головой.

– Это Лира… моя жена. Она тоже сражалась.

Волколюди, не веря своим глазам, ошеломленно переводили взгляд с одного трупа на другой. Собака нервно зевнула и снова вывалила язык, с которого капала слюна.

– В нашем племени тоже есть отважные женщины, – уважительно произнес Крэгг. – Это Деникс, наш лучший охотник.

– Не забывайте о Собаке, – сказала Лира. – Она здорово помогла. Это наш отряд – Собака, я и Мор, наш Собачник.

Сайлекс взглянул на окровавленную пасть Собаки и поднял глаза на Лиру.

– Собачник, – повторил он. – Подходящее слово.

Похоронив мертвых, Сородичи и Волколюди расселись вокруг костра и разделили трапезу.

* * *

Собака еще долго не могла успокоиться и угомонилась только к вечеру, когда вернулась в пещеру вместе с хозяином и его женой. Снаружи еще стоял запах чужих людей, но внутри все было так, как и должно быть. Хозяин улегся на шкуре, напоминавшей Собаке мать. Его жена прилегла рядом с ним.

События прошедшего дня глубоко взволновали Собаку. Она подошла к хозяину, улеглась с другого боку и со вздохом положила голову ему на грудь, как в те дни, когда была маленькой Волчишкой. Хозяин опустил руку ей на голову.

– Все хорошо, Собака. Отдыхай.

Она знала, что ее зовут «Собака», а «хорошо» означает, что хозяин доволен. Ее хозяин доволен ею.

Изо рта женщины вылетели непонятные Собаке звуки.

– Я люблю тебя, Мор.

– И я тебя, Лира, – ответил хозяин.

Собака окончательно расслабилась. Они все вместе в родном логове, в безопасности. Все так, как и должно быть. Собака прикрыла глаза и вскоре крепко уснула.

Наши дни

Профессор Джеймс К. Морби и его давний друг и соратник Бернар Бошан сидели в кафе неподалеку от гостиницы, в которой остановился Морби, смаковали крепкий ароматный кофе из хрупких фарфоровых чашек и глазели на прохожих, сновавших туда-сюда по тротуару. Разговор не клеился: каждый думал о чем-то своем. Жан-Клод, почтительно сидевший рядом, пожирал глазами нетронутые круассаны, лежавшие перед его спутниками. Свой круассан он давно уже проглотил и теперь набирался смелости спросить, не намерены ли Бошан и Морби отказаться от сладкого.

– Уже собрал чемоданы, Джим? – как бы между прочим спросил Бошан.

– Что? Извини, задумался. Да, скоро ехать. Боюсь, я зашел в тупик.

– В тупик? Не понимаю, что ты хочешь сказать.

– Я всегда верил, что найду ее – первую собаку, первого одомашненного волка. И вот теперь, когда мои поиски завершились, когда цель достигнута, я не знаю, что делать дальше.

– Значит, ваша работа завершена? – спросил Жан-Клод.

Бошан и Морби улыбнулись.

– Не то чтобы совсем завершена, – ответил Морби. – Информация, которую можно извлечь из нашей находки, крайне ограничена. Фактически вся моя работа сводится к тому, что можно назвать обоснованной догадкой. Хотите круассан, Жан-Клод?

– Ну… только если вам не хочется.

– Вы пялились на него так же, как мой бигль, когда я нарезаю мясо, – иронически заметил Бошан.

Морби, тепло сощурившись, протянул Жан-Клоду тарелку.