– Не останавливайся! – поддразнил нас с дивана мой брат. – Она ждет настоящего поцелуя! – Пьетрантонио стал щупать синьору Кастелло, а потом подарил ей поцелуй, о котором только что говорил. Она в ответ толкнула его на спину и взгромоздилась сверху. Он вытащил ее груди из сорочки и обхватил каждую ладонью. Женщина стала расстегивать пуговицы на его бриджах, жадно пытаясь пробраться внутрь.

Я отвернулась к стене, испугавшись того, что происходило на моих глазах. Но на стене оказалось огромное зеркало в позолоченной раме. Я все прекрасно видела и слышала, как мой брат что-то бормотал от удовольствия.

Лицо мое горело, и мне кажется, что я сказала в стену какую-то глупость о своих новых перчатках.

Следующее, что мне запомнилось, как Джакомо развернул меня к себе лицом, закрыв своим телом происходящее. И заставил меня забыть все то, что я только что видела, думать исключительно о нем. Помнить, что я выше всего этого.

Он целовал мои черные локоны и белое напудренное лицо и говорил мне, что я его ангел.

Глава 6

– Быть такого не может!

– Нет, может!

– Твой брат занимался любовью с женщиной в твоем присутствии, в одной комнате?

От такой новости моя кузина Джульетта в изумлении открыла свой розовый ротик. Она была похожа на рыбу – и я невольно захихикала.

– Что здесь смешного, Катерина! Это… ужасно! – Джульетта взяла красный мелок, которым рисовала с натуры срезанный нами в саду букет лилий. Мы сидели в pòrtego в моем доме, возле окна, где было хорошее освещение.

– Да… это ужасно, но неужели ты не видишь, каким внимательным оказался ко мне Джакомо? Он закрыл их от меня собственным телом!

– Тот лишь факт, что Пьетрантонио развратный тип, не делает синьора Казанову белым и пушистым, – заметила кузина, откладывая мелок.

Я нахмурилась. Джульетта была моей кузиной и самой близкой подругой. Но ей было уже шестнадцать, и она полагала, что эти два года дают ей право учить меня, как жить.

– Катерина, почему ты так себя ведешь? – Она встревоженно смотрела на меня, под ее глазами темно-медового цвета залегли едва заметные тени. Пара аккуратно завитых золотисто-каштановых локонов обрамляла ее личико в форме сердечка.

– Как?

– Ты такая своенравная. Тебе прекрасно известно, что ждет тебя в будущем. – Она разгладила красно-розовую, расшитую красной нитью юбку, убедившись, что все складочки на месте. – Однажды ты выйдешь замуж за успешного торговца и будешь вести добродетельную, спокойную жизнь.

– Может быть, ты и права, но пока я немного поиграю. – Я подмигнула ей, но кузине было невесело.

Она понизила голос до шепота:

– Зачем ты идешь на такой риск за спиной своего отца? Я уверена, что он… он выберет для тебя, когда придет время, достойного, подходящего человека. – Но Джульетта при этом опустила глаза, словно сама не до конца верила в то, что говорила.

– «Подходящего» для меня? – резко ответила я. – Готова спорить, что он выберет какого-то старика и сделает меня несчастной. – Я чувствовала себя в западне! Сначала мой отец… а теперь даже Джульетта.

Кузина грустно мне улыбнулась. Думаю, она поняла, почему я противилась. Она тоже не любила моего отца. Честно говоря, мы его боялись. В детстве, едва заслышав его шаги на лестнице, мы прятались в пустой сундук для белья.

– Джакомо – идеальный выбор, – продолжала я, ощутив, как изменилось настроение Джульетты. – Он обходительный… учтивый…

– И красивый! – прервала меня Джульетта, качая головой, но я заметила, что она сдерживает улыбку.

– И красивый! – радостно защебетала я. Схватила с дивана подушку и крепко ее обняла.

Джульетта продолжила заниматься своей работой. Она была старательной художницей: каждую деталь следовало подметить и точно передать на рисунке.