Когда он уверенно и бережно взял руку Вайолет, а другой рукой приобнял ее за талию, у нее на мгновение перехватило дыхание, словно она оказалась в невесомости. Граф обладал какой-то скрытой силой, которой хотелось противиться и в то же время сдаться на ее милость, и, конечно, Вайолет предпочла первое.

Проклятие! Ей так нужно было познакомиться с Лавеем.

Она заглянула за плечо графа и перехватила торжествующий взгляд леди Перегрин, и тут же они сделали поворот.

А Вайолет сердито уставилась на ее спину.

– Я не кусаюсь. – Низкий голос графа раздался у самого ее уха.

Вайолет вздрогнула.

– Прошу прощения?

Он очень забавно говорил: властный голос, невнятное американское произношение, однако в конце фраза всегда звучала четко, совсем как у британца аристократического происхождения. «Р» было мягче, будто переливалось. Он, наверное, впитал в себя мелодии языков тех стран, где побывал.

– Нет, просто мне было необходимо удовлетворить свое любопытство.

– Узнать, сколько у меня может быть глаз?

– Я довольно быстро это поняла, благодарю.

– А, так вы смотрели мимо меня. Теперь я понимаю. – В голосе графа прозвучали нотки изумления. – Как называется вечер, когда можно дать волю дурным манерам?

Последние слова он произнес почти про себя.

Вайолет редко теряла дар речи, так что для нее это было нечто новое. Она молча смотрела на него.

Она оказалась права насчет его глаз: живой ярко-синий цвет безоблачного неба с темным ободком. У него были густые ресницы с чуть позолотившимися от солнца кончиками, от уголков глаз разбегалось по три морщинки, будто лучики, которые Вайолет рисовала в детстве. Наверное, он привык прищуриваясь смотреть вперед, стоя на палубе.

– А вы не сочли, что невежливо намекать на мои дурные манеры? – резковато спросила она.

Это его только развеселило.

– Полагаете, мне интересно знать, интересно ли вам?

Вайолет моргнула. Что он за человек?

Брови графа приподнялись. Он будто вызывал ее на словесный поединок. Однако вид у него по-прежнему оставался сдержанным и чуть отстраненным. Он словно и не надеялся, что она сможет сказать что-нибудь остроумное.

У Вайолет были изысканные манеры, она знала, как себя вести, поэтому решила, что должна приложить хотя бы небольшое усилие и очаровать его. В конце концов он был графом, капитаном судна, и, возможно, сумеет что-нибудь рассказать ей о мистере Лавее.

– Как вам нравится в Англии, сэр?

Он коротко рассмеялся.

Вайолет рассердилась.

– Я не собиралась показаться остроумной.

– Значит, это был просто заурядный вопрос? – вежливо осведомился он.

– Я никогда в жизни не была заурядной, – немало удивившись, возразила Вайолет.

На повороте он чуть наклонился к ней, и они сделали грациозный круг. Она как будто бы села в колесницу и теперь неслась вперед с головокружительной скоростью. Он притянул ее чуть ближе, чем дозволялось. Вайолет ощутила запах крахмала и еще чего-то резкого и свежего, наверное, мыла и, возможно, одеколона. Перед глазами у нее был галстук такой необыкновенной белизны, какой она видела лишь у лорда Аргоси, и внезапно ее ошеломили сила и мощь этого человека.

– Докажите, – прошептал он ей на ухо.

И тут же он выпрямился, вновь стал галантным и безупречно вежливым. Они кружились под знакомую мелодию, но Вайолет уже почти не узнавала ее.

Она была поражена.

У нее было такое чувство, будто граф просто развлекается. Он смотрел прямо на нее, но его взгляд блуждал где-то далеко, хотя они двигались в такт музыке, а его твердая теплая рука покоилась на ее талии. Скорее всего он уже раскусил ее, сделал выводы и почти перестал о ней думать, а теперь лишь забавлялся вопросами, словно перед ним детская игрушка, которая только качается и пищит, а он хочет узнать, способна ли она на большее. Он желал занять себя во время вальса, который ему пришлось терпеть.