– Ну и как, приятно вернуться в родные пенаты? Повидаться с друзьями детства…

Джейн забрасывает удочку, провоцируя подругу на откровенность, и размышляет о том, какие отношения со слугами складываются тогда, когда человек настолько богат. Но Киран не спешит отвечать, поджав губы и уставившись в одну точку. Джейн начинает беспокоиться, не допустила ли она бестактность.

– Раньше, встречая Патрика после долгой разлуки, я понимала, что наконец-то вернулась домой.

– Теперь нет?..

– Все сложно. – Киран пожимает плечами. – Давай не будем об этом, вдруг он услышит.

Патрику понадобились бы сверхспособности, чтобы уловить хоть слово из их разговора, но Джейн не упорствует в своем любопытстве. Сквозь запотевшее от ливня стекло она рассматривает силуэты других судов, больших и маленьких, стоящих в крохотной бухте. И суда, и бухта, и все восточное побережье острова с венчающей его громадой особняка, и каждое колышущееся деревце на этом острове – все принадлежит отцу Киран, Октавиану Трэшу Четвертому.

– Как мы доберемся до Дома, – спрашивает Джейн, заметив, что к побережью нет ни одной дороги, – наденем акваланги?

Киран фыркает и вдруг одобряюще улыбается:

– Поедем на машине. Знаешь, я скучала по твоей потешной манере разговаривать. И одежда у тебя смешная.

В рубашке с золотистым зигзагообразным узором и вельветовых брюках винного цвета Джейн напоминает аквариумную рыбку тетушки Магнолии – не то клоуна, не то морского окуня. Девушка ловит себя на мысли, что каждый раз, выбирая одежду, вспоминает о тете.

– Понятно. А когда намечается Праздник весны? – интересуется Джейн.

– Не помню… – Киран задумывается. – Может, послезавтра? Или послепослезавтра… Скорее всего, на выходных.

В честь каждого времени года Октавиан Трэш устраивает торжества в своем Доме у моря. Из-за этого Киран и приехала сюда. Она всегда приезжает домой на Праздник весны.

Но в этот раз, по неведомым Джейн причинам, Киран позвала ее с собой, хотя с их последней встречи прошел почти год – с тех пор, как Киран закончила колледж и уехала. Бывшая репетиторша зашла в книжный магазин, где работала Джейн, чтобы, как и все приезжие выпускники, воспользоваться местным туалетом. Тут-то они и встретились. Оцепеневшая Джейн замерла у информационной стойки, глядя на Киран. На плече у той висела внушительных размеров сумка. Со скучающим видом девушка направлялась в сторону Джейн. Если бы это была не Киран, а любая другая тень из прошлого, Джейн непременно бы отвернулась, закрыла лицо темными кудрями и застыла изваянием, надеясь, что ее не заметят. Однако, увидев Киран Трэш, Джейн мгновенно вспомнила обещание, которое тетушка Магнолия клещами вытащила из нее перед своей последней фотоэкспедицией.

– О, Дженни! Это ты! – сказала в тот день Киран, остановившись у стойки. Она покосилась на татуировку медузы, украшающую запястье Джейн. Из-под рукава выглядывали щупальца.

– Киран. – Джейн непроизвольно дотронулась до собственной руки. Татуировка была свежей. – Привет.

– Учишься?

– Нет, – ответила Джейн, – бросила. Работаю. В книжном, – добавила она.

Она озвучивала очевидное, на самом деле ей вовсе не хотелось перетирать эту тему. Однако Джейн уже научилась поддерживать пустые, ничего не значащие разговоры, заполняя тишину фальшивым энтузиазмом, используя свои неудачи для поддержания беседы, лишь бы не допустить следующего вопроса. Но Киран все-таки спросила:

– Как тетя?

Железное самообладание, уже на уровне мышечной памяти. И короткий безжалостный ответ:

– Умерла.

– О-о, – Киран сузила глаза, – тогда неудивительно, что ты бросила учебу.

Ее реакция была не такой сочувственной, как у большинства, и потому не так тяготила. Всякий раз, когда кто-то говорил об этом, у Джейн першило в горле от досады.

– Я бы все равно бросила. Ненавидела школу. Одноклассники – ужасные снобы, а мне не давалась биология.