Эрика сняла очки и поднялась с дивана. На ней были джинсы и голубая блуза с открытым воротом. Она вошла на кухню и опустилась на скамейку рядом с Микаэлем. Подобная решительность могла предвещать что угодно – от бурных аплодисментов до не менее бурной критики.

– Ничего не понимаю, – сказала она.

– Звучит тревожно, – отозвался Блумквист. – Я всего лишь хотел внести в эту историю некоторую ясность.

– Не понимаю, почему они так долго это замалчивали?

– Лео и Дэн?

Эрика кивнула.

– Но я же объяснил. Есть доказательства, что Лео проворачивал незаконные сделки через подставных лиц. И теперь, хотя и стало известно, что за этим стояли Ивар Эгрен и Ракель Грейтц, Лео не может найти способа до них добраться. Кроме того – во всяком случае, я на это надеюсь, – братья свыклись со своими новыми ролями. В конце концов, они не нуждаются в деньгах, все это время на счет Дэна поступали огромные средства. Полагаю, оба они просто наслаждаются свободой, свободой актеров… Возможностью попробовать нечто новое… как я их понимаю…

– И они влюблены.

– Да, в Юлию и Мари.

– Снимки замечательные.

– Ну… должно же быть в этой истории хоть что-то замечательное.

– Хорошо, что у нас есть такие фотографы, – повторила она. – Но ты забываешь, что Ивар Эгрен может засудить нас за это все так, что мало не покажется.

– Думаю, в этом пункте мы хорошо подготовлены, Эрика.

– И потом, я боюсь обвинений в клевете на умерших. Я имею в виду тот выстрел на лосиной охоте.

– По-моему, и здесь я повел себя достаточно осторожно. Все описано в меру туманно и в то же время с опорой на факты.

– Не знаю, достаточно ли этого. Все уж слишком компрометирующе…

– Хорошо, я перечитаю еще раз. Это все, что тебя волнует, или есть еще что-нибудь?

– Что ты дерьмо и подонок.

– Возможно, особенно по вечерам.

– Ты решил посвятить жизнь одной-единственной женщине или все-таки собираешься время от времени переключаться на других?

– Ну… могу как-нибудь выпить шампанского и с тобой.

– Придется.

– Это угроза?

– Дойдет и до угроз, если потребуется… Да, и что касается текста, а именно той его части, где мы можем не опасаться никаких обвинений. Здесь все… – Эрика сделала паузу и задумалась.

– Просто великолепно, – подсказал Блумквист.

– Ну, можно сказать и так. – Внезапно Эрика улыбнулась и заключила его в объятия. – Поздравляю.

* * *

Совсем скоро у них появились другие темы для размышлений. Позже трудно было сказать, с чего именно все началось. Вероятно, первой была Софи Мелкер. Она сидела за компьютером в редакции и вдруг издала странный возглас – не то ужаса, не то удивления. Эрика и Микаэль тут же схватились за свои телефоны, и уже беглый просмотр новостей в Сети вызвал всеобщую панику.

Речь шла не о теракте и не о Третьей мировой – всего лишь о бирже. Но редакция оказалась затянутой в не менее стремительный водоворот событий.

Переключение было мгновенным. Спустя несколько минут они пялились каждый в свой компьютер и, перекрикивая друг друга, обменивались новостями. Возбуждение нарастало. Опора, на которой стоял финансовый рынок, вдруг рухнула. Стокгольмский индекс упал от минуса шести до минуса восьми, с девяти до четырнадцати процентов, и продолжал падение, словно в бездонную черную дыру. Это был абсолютный крах. Паника уже развязалась – прежде чем кто-либо успел понять, что же все-таки случилось.