– На данный момент мой подзащитный не дает комментариев, – сказал Лэнс, когда мы стали пробираться через толпу репортеров к ожидавшему нас «Кроличьему такси» – на этот раз прелестно страшненькому «Форду Гран Торино» 1973 года.

– Нффиффр хрфф ниффрх? – спросил таксист, пожилой, заеденный вшами кролик с одной-единственной дыркой в ухе, причем такой огромной, что на дуэли он, должно быть, дрался гаубицей.

– В Колонию № 1, – сказал Лэнс, – и побыстрее.

Таксист действительно поехал «побыстрее», хотя и очень относительно: он разогнался аж до сорока миль в час, что было лишь на 12,62 мили в час меньше исторического рекорда скорости для кроликов-водителей. Думаю, тогда я и понял, как им удается так долго держать свои машины в сохранности.

– Это разве разумно? – спросил я. – Наверное, я последний человек, которому стоит приближаться к колонии Мэй Хилл.

– Вам нужно быть там, – сказал Лэнс.

– Почему?

– Потому что Банти предвидела, что развязка близко… и нам понадобится любая помощь.

Кроличья Колония № 1

После составления трехмерной карты лабиринтов Колонии № 1 под ней обнаружилась целая сеть туннелей, причем, удивительным образом, пустот там было больше, чем земли. Это дало начало новому ответвлению математики, которой позже воспользовались, чтобы значительно улучшить амортизирующую пену.

Мы молча выехали из Херефорда в сторону Росс-он-Уай, и я не говорил до тех пор, пока мы не проехали Хэрвуд Энд.

– Вы впечатляюще выступили в суде, – сказал я. – Спасибо.

– Не благодарите меня, – сказал он, – благодарите преподобную Банти и мистера Финкла. Это они придумали весь план. Я лишь бойко и уверенно повторил слова.

– Вы и правда собираетесь учиться на юриста? – спросил я.

– Может быть, – сказал Лэнс, – но одних кроликов-юристов будет недостаточно. Чтобы другие поняли нашу точку зрения, нужны еще и кролики-судьи. Когда все правовые системы планеты настроены против любых животных-нелюдей, добиться успеха почти невозможно. Нам бы хотелось вам помочь – у Кроличьего Пути все-таки масса преимуществ, – но, возможно, люди просто не созрели для того, чтобы делить с кем-то планету.

– Зачем вообще мне помогать? – спросил я. – В смысле, вы же могли просто оставить меня отбывать мое пожизненное и ухом не повести.

– Верно, – сказал Лэнс, – но второй круг Лаго символизирует восстановительное самоправосудие – ответственность за собственные ошибки, за выбор и его последствия, за проступки. Вы не убивали мистера Ллисъа и поэтому не должны отправляться в тюрьму. К счастью, перехитрить британскую правовую систему относительно легко. Ваши миллиардеры постоянно это делают. Нам вообще кажется, что Лондон – это одна большая схема по отмыванию денег, привязанная к впечатляющей системе общественного транспорта и нескольким музеям, где, даже в самых честных из них, лежит больше награбленного, чем в съемном гараже одного моего приятеля Чалки в Уорчестере.

Мы немного поболтали, и я узнал, что сегодняшнее выступление Лэнса в суде было его первым уголовным делом, но не первым гражданским иском. Суд еще не вынес постановление по его запросу, который заключался в том, можно ли считать чек из зоомагазина на имя Ежевички – домашнего предка Лэнса – доказательством того, что он проживал здесь до Очеловечивания. Если да, то достаточно ли такого документального свидетельства, чтобы дать британское гражданство примерно пятидесяти тысячам кроликов, носившим фамилию де Ежевичный.

– И что, так можно? – спросил я.

– С точки зрения закона все обоснованно, – сказал он, – но АКроПаСК все время подтасовывает карты на правовом поле, так что, наверное, ничего не получится.