Дыхание тьмы - Анатолий Махавкин (2018)

Потом мы моемся в душевой, и я ощущаю приступ мерзкого озноба. Всё это весьма отличается от обычной реакции на сурка, и я некоторой завистью смотрю на зевающего Фёдора, который чешет свой ёжик расчёской, где отсутствует половина зубцов. У самого руки дрожат так, что пальцы едва способны застегнуть пуговицы рубашки. Зелёная муть перед глазами сменяется яркими сполохами, точно я вижу праздничный салют.

В конце концов даже ноги начинают трястись так, что я вынужден присесть в кресло. Фёдор как раз заканчивает приводить себя в порядок и приносит мне стакан с дымящимся кофе. Из второго командир отхлёбывает сам. Молчанов с тревогой всматривается в моё лицо и едва не силой впихивает стакан в дрожащие пальцы.

— Пей, — Фёдор качает головой, — Совсем дерьмово выглядишь. Помочь до медблока дойти?

— Угу, — я делаю глоток и ставлю стакан на стол, — А ещё в сортир проводи — подержишь.

— Это ты — к Надюхе, она с удовольствием, — он хмыкает, — Нет, ну видок у тебя, в натуре…Краше в гроб кладут.

— Не дождёшься.

Кофе совершенно не лезет в глотку: и запах, и цвет напитка вызывают тошноту. Кроме того, дрожь, вроде бы, прекращается и преодолевая жуткую слабость я медленно поднимаюсь на ноги. Рука командира, когда я её пожимаю, кажется куском металла, раскалённого в печи. Фёдор глухо ворчит, что я — как ледышка.

Мы прощаемся, я бреду через двор и поднимаюсь на лифте. Всё это время пытаюсь убедить себя, что происходящее — лишь реакция на неиспытанный препарат. Уж очень все эти симптомы напоминают признаки инфицирования. Если так — карантин на пару месяцев, а наш отпуск благополучно накрывается медным тазом. Вареник просто взбесится.

На входе меня встречает Настя и после приветствия, внимательно разглядывает лицо и глаза. Поднимает то правое, то левое веко. Наконец кивает.

— Так я им и говорила: нужно аккуратнее с дозировками, — она кивает, — Пошли.

— Меня вообще-то приглашали в медблок.

— Идём, я уже обо всём договорилась, — она улыбается, но улыбка кажется какой-то недоброй и насквозь фальшивой. Впрочем, я сейчас совсем хреново соображаю, — Или ты хочешь, чтобы у тебя в крови нашли плоды нашего совместного греха?

Честно говоря, я уже вообще ничего не хочу. Поэтому покорно позволяю отвести себя в комнату Михальчук и сделать ещё пару болезненных уколов. Но после них действительно становится легче и дрожь окончательно покидает тело. Вспышек больше нет, а я тут же согреваюсь. Да и дурные мысли разом покидают голову.

— Как огурчик, — кивает Настя и вносит пометки в планшет, — Но завтра обязательно подойди.

— Спасибо, — я пытаюсь поймать её взгляд, но Анастасия не отрывается от планшета, — До завтра.

ДОМ. ТЕНИ И ТЬМА

Пока добираюсь домой, тучи начинают расходиться и в просвете между серыми рваными полотнищами мелькают золотистые блики. То ли от принятого препарата, то ли по какой, другой причине, но весь мир вокруг кажется таким же ярким и светящимся. Недобрые перипетии первой половины дня отходят на задний план и кажутся совсем неважными. Всё ещё наладится. Сейчас Папа смотается в министерство, перетрёт с шефом и найдёт решение. Да и с предателем полковник определённо погорячился: странно подумать, что эти твари способны на такие сложные комбинации.

Включаю проигрыватель и подпеваю Кипелову. Обожаю Арию, особенно — раннюю. Жаль, Вареник не разделяет моей страсти и постоянно жалуется, дескать от этого у неё начинает болеть голова. Приходится отрываться в машине. Вот, сейчас начнётся «Химера» и можно прибавить громкости. Почему мне так нравится эта композиция — понятия не имею, но история о тщетности достижения цели цепляет душу.

Звонит телефон. Замедляю ход и выключаю музыку. Смотрю на экран: Папа. Хм, давно не виделись.

— Да, Алексей Константинович.