Мама, мы узнали, что враг наступает с юга. Утром императрица Мария-Луиза намерена бежать из Парижа вместе с ребенком. Уезжай в Наварру немедленно. Прими возможные меры предосторожности. Обо мне и мальчиках не беспокойся. Я тебе напишу.

Гортензия

29 марта, двадцать минут восьмого пополудни, Мант

Записку Гортензии доставили глубокой ночью. Я разбудила всех в доме, приказала готовиться, чтобы утром выехать из Мальмезона, взяв с собой все, что сможем. Мы решили оставить животных на ферме, орангутанга и птиц — на попечение смотрителя усадьбы, но взять с собой мопсов и лошадей.

Мы с Мими не ложились, зашивали мои драгоценные камни в подкладку подбитой ватой юбки. Оставшиеся украшения и дубовую шкатулку с письмами Бонапарта — мое главное сокровище — сложили в сейфы. Закончили почти в три часа ночи. Выедем рано, в семь, времени на сон осталось немного.

Я пожелала Мими доброй ночи и легла. Некоторое время просто слушала шум весеннего дождя, думала об императрице Марии-Луизе, представляла ее одну на этой огромной позолоченной кровати во дворце Тюильри. Спит ли она? Или, как и я, мучается от страха, сомнений и, конечно, чувства вины — за то, что бежит из Парижа?

Я встала с постели, взяла ночную свечу, спустилась по лестнице и прошла по замку. Неужели мой любимый Мальмезон будет разграблен казаками? Я провела пальцами по струнам арфы — звук вызвал в памяти летние вечера. Что за волшебное место Мальмезон, что за чудесную жизнь я вела здесь!

Я прошла в кабинет, где работал Бонапарт — строил империю. Где он теперь?

В постель я вернулась с тяжелым сердцем, на рассвете проснулась вся в поту. Было серо, шел холодный весенний дождь, я дрожала.

— Нет смысла разводить огонь, — сказала я Мими, надевая платье на вате.

В Мант мы приехали уже после наступления темноты. Ехали медленно, лошади мокли под дождем.

Гостиница, в которой мы остановились, полна бежавших из города парижан. Я назвалась мадам Мерсье. О наших войсках ничего толком не известно. Все новости передают только шепотом. Я едва жива от усталости, но сон не идет. Где сейчас Гортензия? Где Бонапарт? Что происходит в Париже?

Я ПРИНИМАЮ У СЕБЯ ВРАГА

1 апреля 1814 года, Наварра

Меня подняли с места мальчишеские голоса в гулкой прихожей. В дверях я чуть не столкнулась с Гортензией.

— Боже мой, это ты! — Я обняла дочь, прижала к сердцу. — Прости, мы так измучились от неведения.

В комнате собрались слуги. Гортензия подождала немного и объявила:

— Мы капитулировали.

Сначала никто не понял, потом поднялся гам — никто не верил.

— Где император? — спросила я.

— Мама, я понятия не имею! Знаю только, что подписан договор о капитуляции, что императрица с ребенком на юго-западе, в Блуа.

Воскресенье

Пока Гортензия спала, я отвела внуков к мессе в собор Эвре. В городе тихо, мало что указывает на капитуляцию Франции. Только вот имперский знак с почтовой станции убрали, его место пустует.

— Тебе грустно, бабушка? — спросил Пети, ставший уже высоким мальчиком девяти лет (его детское прозвище ему уже не подходит).

— Очень.

— Мне тоже, — прижался ко мне Уи-Уи, чтобы согреться. Погода солнечная, но ветреная. — Я оставил дома свою лошадку-качалку, — сказал он мне. Губы у него дрожат.

— Куплю тебе новую, — пообещала я.

— Нет, бабушка, — торжественно произнес Пети. — Мама говорит, мы должны страдать как все, потому что теперь мы — никто.

Понедельник, 4 апреля, замок в Наварре

Наконец принесли записку от моего смотрителя усадьбы: для охраны Мальмезона назначены русские стражники. Смотритель приложил к записке выпуск «Монитёр», но в нем была только прокламация русского царя Александра.

Где Бонапарт? Что происходит?

7 апреля

Ужасные новости. Претендент взойдет на трон.

В тот же день, позже