Присев у костра, принял у Мстиши протянутую мне миску с кашей, и, дуя на каждую ложку, чтобы не обжечься, задумался. Почему волхвы летопись не ведут? Ведь ничего же не знаем об этом времени. Только домыслы да вымыслы…

Рюриково городище

До утра очистили площадь и прилегающие к ней улочки от тел. На длинные льняные полотна, расстеленные вдоль деревянной стены острога, укладывали рядами бояр и купцов, зажиточных горожан и простых людей. Свозили с берега жёлтый речной песок и засыпали кровавую землю. Замолк, притих Новогород – вокруг стояла мёртвая тишина. Даже бабьего воя по погибшим не было слышно. Сразу после побоища, а по-другому ночной бой и не назовёшь, железным смертоносным вихрем пронёсся Добронег с дружиной по дворам мятежников, с корнем вырывая измену. Вот и молчал теперь в страхе Новогород, забившись в подклети и хоромы.

По общему согласию пленить никого из изменников не стали – нечего создавать себе проблемы в будущем. Резали недрогнувшей рукой всех поголовно, уничтожая былую вольницу. Вот и замер город, ожидая следующих погромов.

Утром собрались в княжеских хоромах уставшие и грязные, пропахшие кровью и потом. Сидел у стены, на скамье, поникший Гостомысл, опираясь на полуторный меч. А за столом собрались побратимы – Рюрик, Вольг, Добронег и неразлучные Аскольд с Диром.

– Измену всю повывели? – Уточнил Рюрик у Добронега.

– Всю. Если кто и успел убежать, так где в темноте найти было?

– Дальше так будем делать. Тела пусть лежат до завтрашнего утра. Потом пусть люди забирают своих. Остальных – в Волхов. Всем объявим, что кончилась на этом боярская вольница. Отныне первое слово – княжье будет. Кому не нравится – пусть уходят, препятствовать не буду… До весны будем жить тут, в городище, а весной начнём строить новый город. Поставим такой же кремль каменный, как и в Пскове. На другом берегу Волхова, ниже по течению, в шести перестрелах… Через дней пять поеду в Ладогу, и потом в Псков – надо с братьями говорить. Гостомысл, ты старшим останешься. Со мной Вольг поедет. Остальные в городище останутся – за порядком следить. Что скажете?

– Не торопишься уехать? – С кряхтеньем поднялся со скамьи Гостомысл и пересел за стол, подвинув на лавке Добронега.

– Нет. Тихо пока будет, да и некому больше бунтовать. Пусть люди в себя приходят. Ты пока разберись с имуществом бунтовщиков. Терема с подворьями, что получше, надо побратимам отдать. Остальные – сам распределишь. Всё, что нам не нужно – дружине раздать. А нам только рухлядь мягкая, да злато-серебро нужно. Остальное можно делить. Да только и вы не очень-то подворьями обрастайте. Город будем ставить на новом месте, между нашим городищем и старым городом. Так что себе новое жильё там и поставите.

– А надо ли затевать такое дело?

– Надо, деда. Столько крови пролито… Уйдём на новое место, а тут храм поставим. Чтобы помнили… Будем всё заново начинать. По нашим законам.

– Так-то оно так, да потянем ли?

– А нам деваться некуда. Вон, Псков за два года подняли, и Ладогу тоже, сожжённую, заново отстроили. Справились же. И ещё о чем сказать хотел. От варягов нас сейчас Синеус хорошо закрывает. А вот на юге и востоке хазары зашевелились. Добронег их погонял этим летом, да всех не перегоняешь. Что делать будем с этой напастью? Добронег?

– Мы тебе тут сказать не успели – больно быстро завертелось всё после твоего возвращения. Неразлучники наши, Аскольд и Дир, хотят на юг уйти. Погулять по степям хазарским. Так что хазарам скоро не до нас будет.

– Уходить собрались?

– Собрались, княже. Затухли уже тут сидеть. Воины жиром заплыли, забывать стали, с какого конца за меч браться. Да и драккары наши застоялись, водорослями днища обрастать стали. Отпусти.

– Не вовремя как… А что на рубежах?