А в ответ – пустынная, пронзительная тишина. Меня ломали пополам два желания: ползти за Феликсом или спрятаться в машине, заблокировав двери. Еще никогда мне не было так страшно за себя, еще никогда мне не был так страшно за другого человека. Я зажмурилась, уткнувшись лбом в колесо, молясь о том, чтобы не услышать новый выстрел. Колыхался влажный ночной воздух, левое легкое полыхало огнем на каждом вдохе. Я боялась заглянуть под одежду и обнаружить там торчащий обломок ребра или осколок стекла. Кажется, я ненадолго отключилась, потому что потом не могла вспомнить тот момент, когда Феликс вернулся и переложил меня в машину.

Меня привело в чувство ворчание просыпающегося мотора и звук закрывшейся двери. Я потянулась к Феликсу, прикасаясь лбом к его плечу. Он прижал меня к себе. О, после всего, что я пережила, это было слишком восхитительно, чтобы быть правдой.

– Феликс, ты в самом деле живой, или я при смерти и у меня галлюцинации? – пробормотала я, обнимая его так, словно он мог вот-вот растаять, как дым.

Что-то в моем голосе заставило его отстраниться и заглянуть мне в лицо.

– Тебе больно? – спросил он.

– Оч-чень… – я едва могла дышать.

– Где и как болит?

– Здесь, – я вжала кулак в солнечное сплетение. – Резкая, пронзительная. Трудно дышать…

Его руки сняли с раны мою трясущуюся ладонь и подняли майку, исследуя кожу и ребра.

– Ты не ранена, это его кровь, – наконец сказал он, пристально глядя.

– Но почему же тогда так… – меня снова согнуло пополам.

– Я отвезу тебя в больницу.

«Ауди» двинулась с места, за окном потекла густая, как смола, беспросветная ночь.

– Ты живой, – повторяла я, – я так испугалась, когда ты ушел.

– Лика… А тот, кто спас тебя и передал мне, – уже нет. Он мертв.

Из моего горла вырвался нервный смешок:

– Лучшая новость за сегодня!

Феликс был потрясен, он повернулся ко мне и смотрел так долго, что я запереживала, как бы мы во что-нибудь не врезались.

– Лика, – наконец заговорил он, – я не знаю, что тебе угрожало, но пока ты была без сознания, он вынес тебя на руках и отдал мне! Он был ранен и напуган. Я должен был забрать и его тоже…

– Замолчи, – я сжалась в комок, не в состоянии слушать все это. – Пожалуйста, замолчи!

– Что там произошло?

Я покачала головой. Это был слишком сложный вопрос для короткого ответа, а на длинный и обстоятельный ответ мне не хватило бы никаких нервов.

– Лучше расскажи, как ты здесь оказался.

– Повесил на тебя маячок.

– Что?! – изумилась я. – Когда?

– Заранее, – уклончиво ответил он.

Теперь ясно, как он нашел мою школу и как не разминулся со мной.

– Ты бы не уехал, пока не убедился, что со мной все в порядке? – выдохнула я.

Феликс улыбнулся мне своей призрачной улыбкой, которая исчезала слишком быстро, чтобы я успела увериться в том, что она действительно была.

– Но теперь ты отвезешь меня домой и все равно уедешь?

– Я должен.

Все это время я прикармливала с руки птицу надежды, но сейчас она просто взмахнула крыльями и растворилась в воздухе…

– Но сначала в больницу.

– Феликс, это невероятно, но боли уже нет! Я думала, что я ранена, но… боль вдруг исчезла! – я потрогала то место, в котором каких-то пять минут назад меня словно на шампур навинчивали. – Не могу поверить, что так бывает!

– Я тоже, – сказал Феликс, и его голос звучал так, словно он только что увидел привидение.

Почему-то я ожидала, что он начнет переубеждать меня и все равно отвезет больницу, но этого не случилось. Он повернул к дому, остановил машину у ворот, но… выйти из нее не позволил:

– Ты ждешь гостей?

Я помотала головой. Феликс указал на дом: окно на первом этаже светилось.

7. Что чувствуешь ты?

– Что ж, по крайней мере не придется взламывать дверь, – нервно засмеялась я. – Кто-то сделал это вместо меня.