Северный гамбит - Владислав Савин (2014)

В штабе бывшего кригсмарине (сейчас Ваффенмарине СС) однако же, царило уныние. Поскольку значительная часть служащих там офицеров были… ну нет в немецком языке слова "шарашка". В самом начале после ареста опальный гросс-адмирал Дениц содержался в подвале угрюмого дома на Принц-Альбрехтштрассе — однако быстро выяснилось, что чтобы управлять флотом, нужен не один адмирал, дающий советы номинальному главе Ваффенмарине (рейхсфюреру), но и нормально работающий штаб, с узлом связи. А так как после прошлогодних поражений кригсмарине, гестапо очень активно искало заговорщиков, то в итоге и сам гросс-адмирал, и очень многие из штабных чинов исполняли свои обязанности, формально числясь "под следствием" и реально находясь под конвоем. И это положение, помимо известных неудобств, влекло еще и весьма печальные перспективы — неизбежное назначение в виновные при следующем разгроме вверенных сил.

— Мне очень жаль, гросс-адмирал. Но вы понимаете, у меня нет другого выхода?

— Я уже привык, рейхсфюрер. Находиться в ожидании, когда будет вот-вот оглашен приговор.

— У вас есть просьбы, пожелания?

— Только одна, рейхсфюрер. По возможности, не трогайте моих "мальчиков", которых я растил, учил и берег. Они не виноваты, что враг оказался сильнее.

— В чем не виноваты? В предательстве, переходе на сторону русских U-1506? Субмарины нового типа, должного стать надеждой Рейха в войне на море?

— Вина экипажа U-1506 не доказана.

— Гросс-адмирал, если я не моряк, то это не значит, что я ничего не смыслю в морском деле. Без помощи кого-то из экипажа, русские никак не могли бы увести лодку. Даже если в их команде были опытные подводники, но незнакомые с именно этим типом субмарин.

— Рейхсфюрер, я уже ничего не боюсь, потому позвольте мне сказать… Мы честные солдаты Германии, исправно исполняем свой долг. Но представьте, что вас, и меня, схватят русские, и не расстреляют, а потребуют служить им? Что тогда выбрать — умереть за свою страну и идею, или решить, что жизнь не кончается? Человек, это такое существо, что стремится обустроиться удобнее где угодно.

— Мне, гросс-адмирал, такого не предложат. Расстреляют, однозначно. Вы хотите сказать, что пропавшие без вести члены экипажа U-1506 действовали по принуждению? Но даже это не извиняет их! Если за такой поступок положен расстрел им, при обратном попадании к нам, и концлагерь всем членам семей.

— Странно, что никто у нас не задумался, кем конкретно были те русские, напавшие на нашу базу в Нарвике.

— Что вы хотите сказать?

— Сидя в камере в ожидании приговора, я имел достаточно времени для анализа. Чтобы не думать об ином. Помните, про русских "оборотней с волчьими глазами, которых нельзя увидеть и остаться в живых"? Считая их без всякой мистики, не более чем разведчиками-диверсантами с подготовкой, значительно превосходящей даже русский осназ? Отчего-то никто не обратил внимания на один факт. Там, где появлялись оборотни, всегда была вода. Больше того, в наиболее известных случаях они появлялись именно оттуда — Нева, Днепр, Висла, теперь и Нарвик. Зная, с каким ужасом рассказывают о них даже бывалые солдаты-фронтовики, как вы думаете, велики ли были шансы у экипажа U-1506 и персонала базы? Особенно при внезапном нападении. Легко ли отказать этим русским ночным дьяволам, когда они очень настойчиво просят?

— И кем же вы считаете этих…

— Я материалист, рейхсфюрер. Всего лишь людьми с той самой "большой русской подлодки". Аналогом нашего создающегося "подразделения К", только уже сработанным и гораздо более эффективным.

— А саму лодку?

— Они пришли издалека. Только это может объяснить, зачем русские, имея столь совершенное оружие, охотятся за нашими секретами. Сначала наши торпеды — кстати, интересно, русского шпиона в торпедном управлении так и не нашли? Теперь субмарина нового проекта.

— Откуда?